– Он прав, конечно… Разумеется, нет. Этот балаган меня совсем не устраивает. Одно время мы перебрасывали всякий хлам вверх и вниз по Миссисипи – спали в туристских лагерях и постоянно ели какую-то дрянь. А теперь… В половине случаев местный шериф налагает на корабль арест, в остальных же обязательно находится Общество-Против-Того-Сего, которое, едва мы появимся, подает в суд, чтобы запретить наши полеты. Что ж это за жизнь для космического пилота?
– Если вы попадете на Луну, это поможет?
– Да… Пожалуй. Обратно на трассу Земля—Луна меня не возьмут. Но если бы я оказался в Луна-Сити, я бы устроился возить руду для компании: у них вечно не хватает пилотов, и там мое прошлое никого не волнует. А со временем, если все будет чисто, меня бы даже взяли обратно на трассу.
Гарриман задумчиво повертел в пальцах ложечку и поднял глаза:
– Джентльмены, вы готовы выслушать деловое предложение?
– Возможно. А в чем оно заключается?
– «Беззаботный» принадлежит вам?
– Да. В смысле, Чарли и мне. Правда, есть парочка долговых расписок, где он у нас стоит в обеспечение… А что?
– Я хотел бы арендовать корабль… чтобы вы с Чарли доставили меня на Луну.
Чарли рывком выпрямился:
– Ты слышал его, Мак? Он хочет, чтобы мы летели на этой старой калоше на Луну!
Макинтайр покачал головой:
– Ничего не выйдет, мистер Гарриман. Развалюха не выдержит. Чтобы достичь скорости отрыва, нужно специальное горючее, а мы даже стандартную смесь не используем – только бензин и жидкий кислород. И то Чарли постоянно что-то там латает. Когда-нибудь эта рухлядь просто взорвется.
– Послушайте, мистер Гарриман, – вставил Чарли, – а что мешает вам получить экскурсионное разрешение и отправиться туда кораблем Компании?
– Это не для меня, сынок, – ответил старик. – Пустой номер. Ты же знаешь условия, по которым ООН передала Компании монопольное право на использование Луны. Ни один человек, чье физическое состояние вызывает сомнения, не может быть допущен в космос. Компания принимает на себя всю полноту ответственности за безопасность и здоровье любого гражданина Земли, находящегося за пределами стратосферы. Официально – чтобы избежать лишних жертв в первые годы освоения космического пространства.
– И у вас никаких шансов пройти медкомиссию?
Гарриман покачал головой.
– Ну тогда… Если уж вы, черт побери, в состоянии позволить себе нанять нас, почему бы просто не подкупить кого-нибудь из медиков Компании? Это уже делалось, и не раз.
Губы Гарримана изогнулись в печальной улыбке.
– Я знаю, Чарли, но тут тоже ничего не выйдет. Видишь ли, я для этого слишком известен. Меня зовут Делос Д. Гарриман.
– Что? Тот самый Гарриман?! Вот дьявольщина! Один из владельцев Компании! Да нет, что я говорю, вы же и есть компания! Вы можете там делать, что захотите! Для вас правила не писаны.
– Это весьма распространенное мнение, сынок, но оно, к сожалению, неверное. У богатых людей свободы отнюдь не больше, чем у других, – скорее, меньше, намного меньше. Я уже пытался провернуть такой фокус, но остальные члены совета директоров мне просто не позволили. Они боятся нарушить условия ООН и потерять монопольное право. Ситуация и без того обходится недешево… Политические контакты и прочее…
– Чтоб я сдох! Ты что-нибудь понимаешь, Мак? У человека полно «капусты», а он не может ее потратить, как ему вздумается!
Макинтайр промолчал, ожидая, что скажет Гарриман.
– Капитан Макинтайр, если бы у вас был корабль, вы бы взялись доставить меня на Луну?
Тот задумчиво потер подбородок:
– Это противозаконно.
– Но я могу очень хорошо заплатить.
– Конечно же он возьмется, мистер Гарриман! О чем речь, Мак? Вспомни: Луна-Сити и все такое… О боже!..
– А почему вам так хочется на Луну, мистер Гарриман?
– Капитан, это единственное, чего я хотел всю свою жизнь. С самого детства. Я даже не знаю, смогу ли это объяснить. Вы молодые, росли вместе с освоением космоса, как я рос с развитием авиации. Я ведь намного старше вас, по крайней мере лет на пятьдесят… Когда я был мальчишкой, почти никто не верил, что когда-нибудь люди достигнут Луны. Вам-то ракеты знакомы всю жизнь, и первый человек высадился на Луне, когда вы еще под стол пешком ходили. А когда я был в таком возрасте, люди просто смеялись над этой идеей.
Но я верил. Все равно верил. Читал Уэллса, Жюля Верна, Смита
[96] и верил, что мы можем… нет, что мы обязательно будем на Луне. Еще тогда я решил, что непременно стану одним из тех, кто оставит на Луне свои следы, что увижу ее обратную сторону, увижу висящую над головой Землю…
Помню, я ходил голодный, потому что деньги, которые мне давали на ланч, тратил, чтобы заплатить взносы Американскому ракетному обществу. Мне верилось, что я помогаю приблизить день, когда мы доберемся до Луны… Правда, когда этот день настал, я был уже стариком. Я прожил явно дольше, чем следовало, но я не могу умереть – не умру! – пока не побываю на Луне.
Макинтайр встал и протянул ему руку:
– Ищите корабль, мистер Гарриман. Я готов.
– Молодец, Мак!.. Я уже говорил, что он согласится, мистер Гарриман.
* * *
По дороге до Канзас-Сити, которая заняла около получаса, Гарриман, убаюканный легким покачиванием машины и собственными мыслями, то и дело погружался в тревожную стариковскую полудрему. Словно неуловимые тени, всплывали и растворялись в памяти эпизоды его долгой жизни. Вот тот случай… Когда же это было?.. В 1910-м, пожалуй… Маленький мальчик на улице теплой весенней ночью… «Что это, папа?» – «Комета Галлея, сынок». – «А откуда она взялась?» – «Не знаю, сынок. Прилетела откуда-то издалека, должно быть». – «Как краси-и-во! Папа, я хочу ее потрогать». – «Боюсь, ничего не выйдет, сынок…»
Или… «Делос, ты хочешь сказать, что вложил все деньги, которые мы скопили на дом, в эту бредовую ракетную компанию?» – «Ну не горячись, Шарлотта. Никакая она не „бредовая“ – это трезвый деловой расчет. Когда-нибудь – уже скоро – ракеты заполнят все небо. Корабли и поезда останутся в прошлом. Вспомни, наконец, что уготовила судьба людям, у которых хватило ума вложить деньги в дело Генри Форда!» – «Я эту песню уже слышала». – «Шарлотта, поверь мне, настанет день, когда люди вознесутся над Землей, достигнут Луны и даже других планет. Мы еще в самом начале пути». – «А кричать-то зачем?» – «Извини, но…» – «У меня опять начинается головная боль. Не шуми, пожалуйста, когда будешь ложиться спать».
Он тогда так и не лег. Всю ночь напролет просидел на веранде, глядя, как ползет по небу полная Луна. Утром придется расплачиваться за бессонную ночь, утром будут сердито поджатые губы жены, обиженное молчание, но он не уступит. В чем угодно, но только не в этом. И ночь будет его. Сегодня он один на один со своим старым другом. Он вглядывался в ее лицо. Где Море Кризисов? Забавно, он не мог его разглядеть. Когда он был мальчишкой, он привык его видеть так ясно… Наверное, нужны новые очки – эта постоянная работа в офисе в конец испортила ему зрение.
