Надо ей рассказать.
Надо найти кого-нибудь, кто расскажет.
– Пожалуйста, сделай это для меня, Джейн, – мягко сказал он. – Прошу не только как король, но и как друг.
Она ничего не отвечала, потупив взор и глядя вниз, на сцепленные ладони, но выражение ее лица изменилось. Эдуард заметил на нем знаки принятия своей судьбы. У него снова сдавило грудь.
– Все будет хорошо, вот увидишь. – Он крепко сжал ей руку. – Если тебе так будет спокойнее, я поговорю с Гиффордом об этих его… кутежах. Заставлю поклясться, что он будет образцом супружеской верности. Пригрожу дыбой или чем-нибудь в этом роде.
Она подняла глаза.
– Правда?
Он усмехнулся.
– Я же король. Что еще прикажешь с ним сделать? Заковать в колоды? Высечь плетью-девятихвосткой? Расплющить пальцы тисками? Угостить испанским щекотуном
[5]?
Он почувствовал облегчение, увидев, как на ее губах заиграла улыбка.
– Что ж, – задумчиво проговорила она, высвобождая свою ладонь из его руки, чтобы потрепать по загривку Пэтти. – Может, стоит слегка поджарить ему ступни?
– Договорились, – согласился Эдуард.
Она издала слабый вздох.
– Кажется, есть еще кое-что, что ты мог бы для меня сделать, братец.
– Тебе стоит только сказать, – отвечал король. – Все, что пожелаешь.
Ее влажные карие глаза встретили взгляд Эдуарда.
– Поведешь меня к алтарю?
Его сердце на секунду сжалось.
– Конечно. С большим удовольствием.
Проводив взглядом карету, удалявшуюся в сторону Челси (именно там останавливалась семья Грей, когда наведывалась в Лондон), Эдуард направился на поиски лорда Дадли, которого и застал в зале заседаний Совета за весьма серьезным, похоже, разговором с матушкой Пенн. Несомненно, о его тающем здоровье – о чем же еще?
– Ну? – послышался голос герцога, когда Эдуард подошел поближе – Вы ее уговорили?
Матушка Пенн тыльной стороной ладони пощупала королевский лоб. При этом Пэтти издала глухое рычание, и старушка поспешила отдернуть руку.
– Со мной все хорошо, – сказал король.
Нянюшка одарила его взглядом, ясно свидетельствовавшим: она все еще сердится на его ужасное легкомыслие, – и, шурша юбками, удалилась. Дверь за ней с шумом захлопнулась. Король же рухнул в мягкое красное кресло и протянул руку к тарелке с ежевикой.
– Государь, – начал было лорд Дадли, – вам необходимо быть осторожнее…
Пэтти потянулась своим длинным носом к ежевике и громко чихнула, отчего тарелка полетела на пол, а ягоды разлетелись во все стороны.
Эдуард смерил своего друга строгим взглядом, в то время как слуги бросились устранять беспорядок.
– Плохая собака, – сказал он.
Пэтти завиляла хвостом.
– Государь, вы не должны перенапрягаться, – повторил Дадли.
– Со мной все в порядке, – с нажимом произнес Эдуард. – Свежий воздух идет мне только на пользу. И кстати, Джейн выразила согласие на брак с вашим сыном. Вот только почему никто ей так и не сообщил ей о конском… обстоятельстве?
Дадли покачал головой так, словно это было совершенно неважно.
– Жизненный опыт подсказывает, что головы женщин не стоит обременять такими незначительными деталями.
«Что ж, пожалуй, и верно», – подумал Эдуард.
– Как бы там ни было, мне нужно поговорить с вашим сыном.
Губы Дадли исчезли в чаще бороды.
– С моим сыном Гиффордом? – уточнил он, словно надеясь, что по какой-то необъяснимой причине Эдуард вдруг возжелал видеть Стэна.
– Именно. Пошлите за ним немедленно.
– Боюсь, это невозможно, ваше величество. – Дадли красноречивым жестом указал на окно, за которым сиял яркий свет. До заката оставались еще долгие часы.
– Ах да. Понятно, – сказал Эдуард. – Что ж, тогда сразу после того как зайдет солнце.
Дадли по-прежнему казался недовольным.
– Но, государь, перед завтрашней церемонией нам еще предстоит столько приготовлений. Сыну будет трудно оторваться от…
– Я желаю говорить с ним, – «великодержавным» тоном повторил Эдуард. – И поговорю с ним сегодня же.
– Да, ваше величество, – склонил голову Дадли. – Как только зайдет солнце.
Эдуард вдруг почувствовал, что устал. Очень, очень устал. Он откинулся на спинку стула. Пэтти заскулила и лизнула ему руку.
– С вами все хорошо, ваше величество? – обеспокоенно спросил герцог.
– Да. Все… Хорошо. – Король с усилием выпрямился. – Я буду в своих покоях, – добавил он, хотя не представлял себе, как ему удастся одолеть лестничный подъем. – Пошлите Гиффорда туда, когда он явится.
– Да, государь, – мягко произнес герцог и оставил монарха наедине с его прерывистым дыханием.
Не прошло и часа после заката, когда, как и ожидалось, в дверь спальни Эдуарда постучали. Пэтти громко залаяла, но прекратила немедленно, как только в комнату вошел Гиффорд Дадли.
Некоторое время оба юноши молча изучали друг друга. Гиффорд предсказуемым образом оказался высок, широк в плечах, с резко очерченной квадратной челюстью. Он действительно был миловиден – его отец не соврал, и на какое-то мгновение Эдуард буквально возненавидел Гиффорда за то, что тот так очевидно полон сил и энергии. Однако когда гость склонился в поклоне, король вспомнил, что он король.
– Вы посылали за мной, государь? – пробормотал Гиффорд.
– Да. Прошу садиться. – Оба, испытывая некоторую неловкость, сели. – Я хочу поговорить с вами о Джейн.
– Джейн? – по тону Гиффорда король не мог заключить, спрашивает ли он, соглашается или вообще не понимает, о ком идет речь.
– О вашей будущей жене.
Гиффорд кивнул и почесал правую сторону шеи, причем на лице его появилось выражение, очень похожее на то, какое Эдуард недавно видел у Джейн: этакий мрачный взгляд в лицо неумолимой судьбе.
– Для меня Джейн очень много значит, – начал Эдуард. – Она…
Достаточно превосходных слов для того, чтобы описать Джейн, он не находил.
– Мне еще только предстоит с ней встретиться, – осторожно отвечал Гиффорд, – но я уверен, она весьма… особенный человек.
– Вот именно. – Эдуард подался вперед на стуле. – Что меня беспокоит, Гиффорд, так это…
– Прошу вас, зовите меня Ги, – вставил молодой Дадли.
Эдуард нахмурился.
– Так вот, что меня беспокоит, эээ… Ги, так это то, что вас не было при дворе уже несколько лет, и, хотя я понимаю, почему, – он смерил Гиффорда значительным взглядом, давая понять: ему все известно о лошадиной проблеме, – и хотя ваша семья мне известна своими выдающимися качествами, вполне достойными такого… особенного человека, как моя кузина Джейн, вас лично я совсем не знаю.
