Чуть позже полудня навестить его пришли сестры – одни, без Дадли и матушки Пенн и даже без кого-либо из слуг.
Он просто не мог поверить такой удаче. Во всей этой суматохе он как-то даже забыл о сестрах, и вот они перед ним, Мария и Бесс, у каждой в руке коробка с какими-то подарками. Обе отводят глаза, будто не в силах вынести его угасающего вида.
Наконец-то пришла помощь, подумал король.
Ведь у сестер, особенно у Марии, есть связи. Ее дядя – император Священной Римской империи, которого Эдуард, правда, всегда держал почти за врага, но в отчаянные времена надлежит прибегать к отчаянным мерам. Мария может собрать для него целую армию – ну, или хотя бы отряд. Она способна изгнать лорда Дадли, если уж на то пошло.
А Бесс невероятно умна. Если ему не изменяет память, она изучала труды по медицине и лекарственным травам. Возможно, ей удастся найти какое-нибудь верное противоядие.
– Я очень рад вас видеть, – со слабой улыбкой выдохнул он.
– О, Эдди, малыш, нам так жаль, что тебя постиг весь этот ужас. – Мария положила свою коробку на маленький столик в углу спальни и присела на край кровати, Пэтти с трудом выбралась из-под ее пышных юбок.
Мария не обратила на собаку никакого внимания. Она судорожно схватила Эдуарда за руки и с искренне опечаленным видом склонилась к нему.
– Хочу, чтобы ты знал: я сумею как следует позаботиться об Англии, – произнесла она слишком громким, раскатистым голосом, словно обращаясь к целой толпе. – Я верну нашей стране утраченную славу. Выкорчую кощунственные реформаторские идеи, которые распространил наш отец, чтобы оправдать собственный греховный образ жизни. Мы вырвем с корнем эзианскую заразу и начнем с этой ужасной Стаи, о которой столько говорят. Все они сгорят на кострах. Очистимся от отцовской скверны. Клянусь!
Что ж, по крайней мере, в этом Дадли не ошибался: Мария ненавидит эзиан, подумал король. Но сейчас его терзали более срочные заботы.
Он взглянул на Бесс, которая, в свою очередь, пристально его изучала. Затем снова на Марию.
– Послушайте, вы обе. – Он набрал воздуху в легкие. – Я не страдаю никаким грудным недугом. Все это время меня пытался отравить лорд Дадли.
Мария отстранилась от него.
– Эдди, – произнесла она успокаивающим голосом. – Никто не пытается причинить тебе вреда. И герцог в последнюю очередь.
Он отчаянным усилием попытался сесть в кровати.
– Нет! Пытается! Вы должны немедленно его арестовать!
Мария нахмурила брови.
– Эдди, дорогой мой мальчик. Лорд Дадли много лет служил тебе верой и правдой, ты доверял ему.
– Он хочет захватить власть в стране, – настаивал Эдуард. – И для этого ему нужно убрать меня.
На несколько минут воцарилось тяжкое молчание.
– Откуда ты знаешь, что лорд Дадли пытается отравить тебя, Эдуард? – мягко поинтересовалась наконец Бесс.
– От собаки, – выбившись из сил, прошелестел король, утомленный собственной горячностью. – Моя собака учуяла в ежевике яд.
Обе принцессы повернулись к Пэтти, сидевшей по другую сторону комнаты. Та неуверенно поднялась на ноги.
Мария брезгливо поморщила нос.
– Эдди, прошу тебя. Сейчас не время для шуток.
– Я вовсе не шучу, – запротестовал он. – Никогда в жизни я еще не был так серьезен. Спросите у собаки. Правда, Пэтти?
И король взглянул на борзую с мольбой.
Та вопросительно повернула к нему голову.
– Давай же, Пэтти. Все в порядке. Покажи им, – настаивал он.
Все одновременно уставились на собаку.
– Ты полагаешь, она умеет разговаривать? – медленно проговорила Бесс.
– Да. Она… – Он хотел было сказать эзианка, но в последний момент проглотил это слово. Ведь Мария только что так страстно распространялась о своем намерении очистить Англию от эзиан.
Пэтти заскулила и улеглась на пол. В ее карих глазах застыла тревога.
Мария покачала головой.
– Эдуард, – сказала она еще более торжественно, чем обычно, – ты не в себе.
Она встала и подошла к столу, на который ранее положила свою коробку, развязала ленточку и открыла ее.
– Лорд Дадли относится к тебе как к родному сыну. Он страшно подавлен тем, что с тобой происходит.
Король, окончательно сбитый с толку, откинулся на подушки. Больше он не мог придумать ничего, что могло бы убедить их.
– Герцог сказал, что ты ничего не ешь, – произнесла Мария таким тоном, как будто о только что случившейся вспышке все уже забыли. – Я тут кое-что тебе принесла.
И она достала из коробки… ежевичный пудинг.
– Твой любимый, – жизнерадостно добавила она.
Сладкий запах ягод заполнил ноздри Эдуарда. У него даже свело живот.
– Вы что, не слышали, что я говорил? – воскликнул он.
– Ну же, Эдди, не глупи. – Мария достала маленький серебряный ножик, фарфоровую тарелочку и отрезала брату здоровенный кусок. Затем опять присела рядом с ним на постель и поднесла к его губам вилку с ломтиком пирога.
– Съешь немного, Эдди, – попросила она. – Ради меня.
Их взгляды встретились. В ее глазах горела какая-то темная решимость, его глаза подернулись пеленой слез. В эту секунду ему все стало ясно.
Мария тоже участвует в этом грязном деле.
– Будь хорошим мальчиком, Эдди. – Она подтолкнула вилку к его губам.
– Не называй меня Эдди, – ответил он глухим голосом. Затем собрал все свои силы и протянул руку за вилкой. Взяв, он развернул ее в обратную сторону, стараясь не уронить смертоносный кусок. Его ладонь колебалась, дрожала, но он умудрился поднести зубцы столового прибора прямо к ее губам.
– Сначала ты, сестренка.
Сердце его сжималось от горечи страшного предательства. Ведь она – его сестра. Да, она – ужасная, сухая, скучная, не умеющая радоваться жизни, вероломная, кровожадная, лишенная вкуса старая дева, на двадцать лет старше Эдуарда, но сестра! Они одной плоти и крови.
Воцарилась тишина.
Мария пристально глядела на него. Бесс по-прежнему стояла в углу спальни, словно вмерзнув в пол, с непроницаемым выражением лица.
Старшая принцесса выдавила торопливую улыбку и, взяв вилку из рук короля, положила ее на тарелку.
– Боюсь, не могу, – произнесла она. – Берегу фигуру.
– От этого действительно стоит поберечься, – заметил Эдуард.
На секунду Мария закрыла глаза. Затем изобразила натянутую улыбку.
– Ах, Эдуард, вечно ты шутишь. – Она встала и отряхнула с юбки воображаемые крошки. – По крайней мере, болезнь не отняла у тебя чувства юмора.
