Он рывком распахнул ворота конюшни, и Ги с Джейн верхом помчались в ночь, следуя за собакой Пэтти.
Часть вторая
В которой мы окончательно расстаемся с исторической правдой
Среднелог
Привет! Ну как вы там? Это опять мы, ваши друзья и соседи-рассказчики. Давайте-ка прервемся на минутку. Нам необходимо кое-что вам сообщить. До сих пор в нашей истории мы более или менее опирались на факты, раскопанные нами в ходе исторического исследования, и, конечно, заполняя лакуны там, где это было необходимо.
Однако теперь, дорогие читатели, мы нырнем гораздо глубже – о, намного глубже, в самую бездну, можно сказать, до самой земной коры достанем – и поведаем вам о том, что скрывают историки. О том, что они во что бы то ни стало хотят от вас утаить – на любые ухищрения ради этого готовы (иначе, сами понимаете, им придется переписывать все академические труды и учебники. Только представьте, каких денег и хлопот это будет стоить). В поисках потомков наших двоих влюбленных и несчастного отравленного короля мы избороздили великие равнины Хартфордшира, облазали темные подземелья Пикадилли, исследовали вдоль и поперек пологие холмы Котсуолдса
[24] и собрали для вас сведения, которые в совокупности составляют, по нашему скромному мнению… ИСТИНУ. (Понимая всю опасность их обнародования, мы даже задумались о том, чтобы изменить свои имена. Но не стали. Просто спим с кинжалами под подушками.)
Если правда о том, что на самом деле произошло с нашими героями, пугает вас – а она, черт возьми, может напугать любого, – то дальше вам лучше не читать.
Если же вы готовы разбить оковы исторического лицемерия, если вы друг истины, если вы на стороне подлинной любви и верите в волшебство, тогда вперед, за нами!
Глава 19
Эдуард
– Получай, трусливый заяц!
Эдуард в последний момент успел уклониться от удара и выпятил грудь от гордости.
– Король Трусливый Заяц, если вам угодно!
Она засмеялась.
– О да, сир. Конечно. Как я могла забыть?
Сердце его лихорадочно билось – и не только в горячке схватки. Сама ситуация, при которой приходилось мериться силами с девушкой, ужасно его смущала. Так не полагается – это все знают. Что, если он ее ранит?.. Однако бабушка сказала: все это чепуха и, не принимая возражений, отправила обоих на улицу «прыгать до седьмого пота».
Ну вот. Уж чем-чем, а пóтом Эдуард давно покрылся. Об этом Грейси позаботилась как следует – и отвлекающими внимание штанами, столь соблазнительно облегавшими ее везде, где нужно, когда она атаковала и защищалась от его уколов; и сверкающими глазами; и пылающими щеками; и блеском испарины на лбу; и «проблесками» оголенной шеи среди мечущихся во все стороны черных кудрей. Это же откровенная несправедливость, подумал он. Как, спрашивается, ему при всем при этом сосредоточиться?
– Ваше величество… – Она оскалила зубы и провела новый мастерский выпад. Он, впрочем, легко парировал его серией элегантных движений, должных, как король надеялся, произвести на нее впечатление: высший класс фехтования! Грейси отступила.
– Для девчонки ты держишься неплохо, – сказал он.
Следующий ее удар пришелся ему в плечо – не слишком сильный, но весьма неожиданный. Каким-то образом Грейси удалось найти лазейку в его изощренной системе защиты – наверное, просто повезло, не более. Он резко «нырнул» в сторону, восстановил равновесие и атаковал снова. Она была открыта, все уязвимые места, казалось, оставались уязвимы. Но Эдуард все никак не мог заставить себя обрушиться на нее по-настоящему.
– Давайте же, сир, – усмехнулась Грейси, когда его метла лишь слегка задела ее ногу. – Довольно этих рыцарских штучек!
– Миледи, – галантно отозвался король, – я готов покончить с этим занятием, как только вы изъявите такое желание. Полагаю, вам лучше бы заняться чем-то более приличествующим вашему полу. Например, музыкой или вышиванием, или…
…Она попала ему прямо в ребро. Будь в ее руках настоящий меч или шпага, а не половинка от сломанной швабры, ему бы пришел конец. Да и так он рухнул на колени, словно из него и вправду вышибли дух. Грейси же, не мешкая, стукнула его по кисти руки, так что метла выпала у Эдуарда из рук, и ловко отбросила ее в сторону. Прежде чем он успел дотянуться до своего «оружия», девушка ткнула его в грудь ступней, и король растянулся на траве. Опомнившись и посмотрев вверх, он увидел, что тупой конец швабры приставлен к его горлу.
Потерпеть поражение от девчонки!
Немыслимо!
Разум его заметался в поисках оправданий. Ну, конечно же, это яд все еще оказывает свое действие. И вывихнутая лодыжка побаливает, не говоря уже о собачьем укусе. И метла в руке – совсем не то же самое, что добрая шпага, весьма грубая замена, прямо скажем. Другой центр тяжести, удерживать трудно… В глаза ему било солнце.
– Сдаешься? – осведомилась она.
Он рассмеялся и потер костяшки пальцев, по которым пришелся удар шваброй.
– А было больно.
– О, прошу меня простить, ваше величество, – сказала Грейси, хотя вовсе не выглядела смущенной. И уточнила: – Англия сдается?
– Шотландии?
– Ага.
– Ни за что! – Он ухватился за ее швабру (чего, конечно, не смог бы проделать с настоящей шпагой) и с силой потянул на себя. Молодые люди начали борьбу «в партере», что дало Эдуарду несколько прекрасных возможностей прикоснуться к своей противнице и всем своим существом прочувствовать все нежные изгибы ее тела. Но Грейси в его «боевых объятиях» буквально озверела, и вовсе не в приятном смысле этого слова (хотя и в нем, пожалуй, тоже). Не прошло и нескольких мгновений – и она каким-то образом сумела уложить короля на лопатки и усесться ему на грудь.
Немыслимо.
– Сдаешься? – прохрипела она. Ее грудная клетка ходила ходуном.
Он хотел было снова ответить отрицательно, но засмотрелся на ее ресницы – такие длинные, что они отбрасывали тени на румяные щеки, – и понял: он скажет «да», о чем бы Грейси его ни попросила.
– Да, – уступил Эдуард, – сдаюсь. – Он взглянул на нее, задыхаясь. – Боюсь, я немного не в форме.
Раньше, до сегодняшнего дня, партнеры по шпажному бою обычно давали ему выиграть.
Она встала на ноги и подняла с земли свою швабру. Король изо всех сил старался скрыть досаду.
– Нет, ты уже держишься молодцом, – сказала Грейси, но он понял, что эти слова относятся скорее к его общему состоянию, чем к фехтовальному искусству. Он и правда держался молодцом. Всего лишь за два дня, проведенных в захолустном замке под бабушкиной мучительной, но эффективной опекой, тело его окрепло, а мысли прояснились. Король даже почти перестал кашлять.
