Книга История ворона, страница 16. Автор книги Кэт Уинтерс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «История ворона»

Cтраница 16

Он судорожно вздыхает, кивает и тихо говорит:

– Да.

К горлу подкатывает ком. Оно болезненно сжимается.

Я отпускаю этого вероломного мерзавца.

– Если б я только могла сама себя прокормить! Если бы я могла сама сочинять стихи…

И вдруг я замечаю в противоположном углу комнаты, на столе, под картой мира, крапчатое перо, которое так и манит к себе.

Если б я могла сама сочинять стихи… и музыку… и питаться сладостью собственного творчества… я так бы и поступила. В этом нет никаких сомнений.

Решительно подхожу к столу и смотрю на перо. Мне не терпится ощутить его щекотное прикосновение к коже, погрузить его кончик в пахучие глубины чернильницы и записать на бумаге свои собственные слова.

«Что будет, если его коснуться? – думаю я, а перо гудит и шипит, кажется, из него вот-вот посыплются искры. – Обожжет ли оно меня? Умру ли я из-за того, что ступила на запретную территорию?»

Пламя сальной свечи с шипением тянется ко мне, и на мгновение даже кажется, что в этом огне обитает муза-соперница, завидующая выпавшему мне шансу взять в руки перо и оставить свой след на бумаге. Я задуваю свечу и хватаю перо.

И тут оно вспыхивает!

О боже!

Я с криком выпускаю перо из пальцев, и оно падает на пол. Ожог на ладони горит, а на нежной коже появляется пунцовая полоса и крупные волдыри. Я вскрикиваю от боли и падаю на колени, оплакивая свою горькую судьбу – ведь я навеки привязана к поэту, который меня отверг!

Застонав от ярости, швыряю на пол стул, стоящий у стола.

– Что происходит? – спрашивает какая-то женщина с нижнего этажа. – Эбенезер, что ты там затеял?

– Уведи ее отсюда, Эдгар! Сейчас же! – требует юноша – тот самый Эбенезер, судя по всему, – а потом проворно спрыгивает с кровати и кидается к двери своей спальни. – У меня Эдгар в гостях, мам! Мы читаем вслух «Юлия Цезаря».

– Прекращайте шуметь, я через пять минут спать ложусь, – отзывается женщина.

– Хорошо! – кричит ей вслед Эбенезер и закрывает дверь.

Издав громкий вопль, я хватаю с полки, висящей над столом, книгу в кожаном переплете и проворно швыряю ее в моего поэта, неподвижно застывшего у шкафа.

– Я не буду сидеть без дела! – кричу я и хватаю с полки вторую книгу. – Я не позволю себя спрятать, будто что-то постыдное, не позволю наплевать на себя!

Левым плечом Эдгар ловко отбивает обе книги.

– Дай бутылку! – просит он Эбенезера.

– Ты что, хочешь ее по голове стукнуть?

– Откупорь ее и дай мне, Эб! Скорее!

Срываю со стены карту, бросаю себе под ноги и остервенело топчу изображение стран и океанов. За спиной у меня что-то щелкает, но я не обращаю на это внимания, торопливо беру с полки томик «Робинзона Крузо», прицеливаюсь прямо Эдгару в голову и швыряю книгу.

Он перехватывает томик одной рукой, а другой принимает у приятеля бутылку, а потом запрокидывает голову – так сильно, что волна кудрей со лба падает на затылок, – и отпивает большой глоток.

О нет!

Только не это!

Я тут же чую неладное.

Горло мне обжигает мощный поток пламени, зрение мутится, и мне кажется, что я тону в какой-то дурманящей жидкости. Голова тяжелеет, туман застилает сознание, и я невольно покачиваюсь, размахивая руками, как маятниками.

Эдди возвращает бутылку своему приятелю, который немедленно делает из нее приличный глоток, а потом с моим поэтом происходит диковинная вещь: глаза его вдруг затуманиваются, невозмутимо глядят прямо перед собой. Теперь это и не глаза даже, а две пустые серые бездны. Видели бы вы его взгляд! От него у меня самой тут же мутится зрение, а глаза начинают устало зудеть. Грудь у Эдди тяжело поднимается и опускается, руки вытягиваются вдоль тела, а порозовевшие губы приоткрываются. А в следующий миг глаза у него закатываются – как и мои!

И он падает на пол без чувств.

Я падаю следом.

Глава 11
Эдгар

Следующим неожиданно холодным утром я просыпаюсь с неприятным соленым привкусом во рту.

Глаза болят. Боюсь, что стоит только их открыть – и они закровоточат.

Я проснулся и обнаружил, что лежу на полу в комнате Эбенезера, насквозь пропахшей дешевым хересом. Солнце нещадно светит мне в лицо, превращая веки в пламенеющие алые занавеси, и мой страх, что из глаз вот-вот брызнет кровь, только усиливается.

Меня бьет дрожь. Я перекатываюсь на левый бок и зябко потираю ноги одну о другую, словно две тщедушные палочки в надежде высечь искру. Кажется, будто пол, на котором я лежу, вовсе не из дерева, а изо льда.

А потом внезапно раздается звонкое «щелк-щелк-щелк» – это кремень ударяется о металл, и во мне пробуждается надежда, что кто-то – наверное, Эб или его матушка – склонился над трутницей, чтобы разжечь камин. Следующие пару минут неизвестный благодетель с усилием раздувает трут, чтобы получить огонек, который, в свою очередь, подпалит спичку, – во всяком случае, я очень на это надеюсь. Прижимаю подбородок к груди, сворачиваюсь в клубочек и с облегчением выдыхаю, когда слышу, как шипит сера на конце спички.

– Ну и представление вы вчера закатили, господа, – говорит матушка Эба, накачивая в камин воздух при помощи пары мехов [9]. – По вашим крикам и топоту можно было и догадаться, что вы устроили попойку.

Эбенезер отвечает ей горловым стоном. Я приоткрываю правый глаз и вижу, что мой добрый друг лежит на кровати лицом вниз. Рубашка выбилась из брюк, волосы встали дыбом. На ногах один носок.

По полу у его кровати, между дверью в спальню и башмаками, бежит тонкая струйка какой-то жидкости. Очень надеюсь, что это растаявший снег или пролитая из стакана вода, а не моча.

– Эдгар, – зовет меня миссис Бёрлинг, – а твои родители знают, что ты у нас?

– Мои родители мертвы, – выпаливаю я в ответ.

Она надолго замолкает. Я вновь прикрываю глаза, боль в которых никак не унимается. Со стороны камина слышится, как миссис Бёрлинг переворачивает кочергой дрова. К горлу подкатывает тошнота, но поблизости нет ни ведра, ни таза, поэтому я прижимаю колени к груди и замираю.

Вскоре я начинаю чувствовать на своем лице нежное тепло огня – будто пальцы касаются моей щеки и ласкают мое ухо. Миссис Бёрлинг подходит ко мне в своих мягких домашних туфлях. Полы ее длинного платья шелестят при ходьбе, и от них веет легким ветерком.

Она склоняется ко мне и гладит меня по волосам.

– Золото мое, ты себя неважно чувствуешь, да?

Коротко киваю – впрочем, не без труда.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация