– Смотри в оба, ― повторяет он, но я не вижу ничего необычного.
Ларсен сворачивает, и я убеждаюсь, что не ошибся. Скромные могилы становятся аккуратнее, попадается больше свежих цветов и свечей. Появляются следы каблуков и набоек, рассказывают: сюда заходил чей-то слуга проредить вьюн, туда служанка принесла розы, а там обновили свечку. Недавнее присутствие людей выдают поломанный кустарник, и примятая трава, и забытое или оставленное яблоко на плите прежнего мэра.
…Зрелище открывается за скорбным ангелом ― самым высоким памятником кладбища, хранящим сон чьей-то жены. Именно там, в тени крыльев, начинается участок Бернфилдов. Могил мало: семья не здешняя. Почти никто не перебрался с Генри Бернфилдом в Оровилл, и до недавнего времени надгробия его матери и брата были единственными. На прошлой неделе сюда положили мисс Джейн, и все вокруг пестрело цветами. Теперь же…
– Проклятье.
– Именно так. ― Ларсен прислоняется к статуе ангела. ― Точнее не скажешь.
…Цветы погребены под огромными пластами земли. Влажная, взорванная неведомой силой, она лежит комьями и покрывает все. Копошатся насекомые, торчат корни вывороченных сорных трав. Теплый прелый запах подсказывает: копали недавно. Когда? Ночью?
– Это не все. ― Ларсен не двигается с места. Смотрит он не на рыхлые холмы, достающие мне почти до пояса, а за них. ― Там.
Кивнув, я огибаю завалы. Сразу замираю как вкопанный, невольно опираюсь на черные комья и тут же отдергиваю руку. Ощущение ― ладонь наткнулась на червя, ― возвращает к реальности. Мне не мерещится, все наяву, и с явью ничего не сделать.
Могила Джейн Бернфилд разрыта ― вот откуда столько земли. Крышка гроба расколота, обломки провалились внутрь. В гробу никого нет.
– Я увидел это утром. ― Ларсен останавливается рядом. ― Когда хотел помолиться за нее. Решил, что лучше дать знать тебе первому, людей это испугает. ― Преподобный кивает на темнеющий у наших ног провал.
На красной подкладке тоже земля. Присев, я щурюсь, пытаюсь рассмотреть обломки крышки. Чем ее рубили? И зачем, когда гроб можно было вскрыть? Обломков много. И… мне кажется, или местами они обуглились?
– Попахивает чертовщиной. ― Ларсен чуть отступает. ― Сильно попахивает, я не просто так просил тебя искать следы от самого входа. Их ведь нет?
– Ничего выдающегося. ― Я выпрямляюсь.
Нэйт выразительно оглядывает почву возле своих сапог.
– Тут не пройти просто так, да еще с ношей, верно? И если бы следы замели, ты бы понял?
– Пожалуй. ― Тоже отступаю. ― Здесь живого места нет. Если бы кто-то ступил с этого участка на траву, на подошвы налипла бы хоть пара комьев и осталась бы на тропах.
– Или это был индеец, умник вроде тебя?.. ― Ларсен вдруг хмыкает. Кидаю на него колючий взгляд, он пожимает плечами. ― Не злись. Так или иначе, трюк не проделать кому попало, не говоря о том, что кому могло понадобиться тело недельной давности?.. Вспоминая некоторые газетные истории, романтичные и не очень, я объяснил бы похищение свежего трупа, но…
– Хватит, умоляю.
– Извини. Я часто шучу, просто чтобы не спятить.
Продолжаю мрачно на него смотреть. Сердце учащенно стучит, кулаки сжимаются. Мисс Джейн. Кто сделал такое с мисс Джейн? Кто настолько не уважает Господа, что совершил подобное, кто проделал это с такой ловкостью, что я не вижу ни малейшей подсказки?
– Осмотрюсь еще раз. Я должен что-то обнаружить. Ты идешь со мной, след в след.
– Так точно, о мудрый дикарь.
Но, промерив землю шагами следующие полчаса, мы не находим ничего. Кладбище не выдает недавнего присутствия чужака. Благоухают цветы, чисты от земли заросшие тропинки, и нигде не спрятаны лопаты с налипшими комьями. А еще не осквернено ни единой могилы. Кто-то приходил только к мисс Джейн. За мисс Джейн.
– А знаешь, ― Ларсен заговаривает, вернувшись к яме, ― есть у нас ловкачи. И появились как раз недавно.
– Цирковые? ― безошибочно угадываю мысль. ― А зачем бы им такое?
Немигающий взгляд Нэйта устремлен на гроб. Не сомневаюсь, он тоже видит обугленные обломки. Видит, но оставляет мысль при себе.
– Не моя работа выведывать. Я могу только чуть внимательнее слушать исповеди.
– Что ж. ― Вздохнув, отворачиваюсь от могилы. ― Вот и слушай. Прочее ― мое дело.
И я сделаю все возможное. Оровилл ― дикий город, на нем немало прегрешений, но одно я знаю точно: против Бога тут грешили мало, почитали его, пусть на свой манер. Мертвецы всегда оставались в своих могилах. Что же случилось?
Я устало зажмуриваюсь. Преподобный опускает руку мне на плечо.
– Не время унывать. Эта история может разжечь у нас второй Салем
35. Поэтому предлагаю быстро позвать надежных парней и привести все в порядок, насколько возможно.
– А семья? ― Снова встречаюсь с ним глазами. ― Они наверняка придут в ближайшее время. Они заметят.
– Им лучше все рассказать, иначе шума поднимется только больше. Думаю, мы подберем нужные выражения, чтобы Генри Бернфилд нас понял. Он не дурак.
Еще какое-то время стоим молча. Скалящиеся обломки в разверстой пустоте гроба напоминают зубы. Наконец мы идем к кладбищенским воротам. Нужно без лишнего шума найти лопаты. Отыскать Лэра и Дэйва ― они не сболтнут лишнего. И хотя бы для себя решить, что лучше ― думать о похищении тела Джейн Бернфилд как о проявлении человеческого богохульства или дьявольских козней?
Обугленные обломки. Словно след удара молнии. А ведь в Оровилле уже полторы недели не было грозы.
7
Недоговоренное
[Эйриш Своевольный Нрав]
– Так что ты скажешь мне, Эмма?
Я с трудом скрываю жадное волнение в голосе, а девушка напротив вовсе не прячет дрожи рук. Эмма бледна, щеки потеряли последний румянец. Бедная дурочка. За минувшие часы она совсем измучила себя.
– Да, ― слова неважно даются ей. ― Я… согласна. Я должна понять, что случилось с моей… ― из груди рвется хрип, тень задушенного рыдания, ― …с телом моей сестры.
Это не дает покоя и мне. Я даже не удивлен, что, стоило мне возникнуть в комнате, Эмма бросилась на меня и стала колотить кулаками по груди. «Ты украл ее! Ты!» ― исступленно повторяла она, а я стоял и не пытался мешать ей, пока не затихла сама. Ведь весть поразила и меня. Смутные предчувствия, зародившиеся в связи с гибелью Жанны, оказались не просто предчувствиями. Звезды предупреждали: грядет беда. В план ― воскреснуть и положить конец войне, ― кто-то вмешался, неизвестно с чьей стороны, кому зачем-то понадобилось…
