Ну вот, настроение уже улучшилось. И даже отражение сестры,
показательно сидящей ко мне спиной, с огромными наушниками, через которые все
равно прорывается что-то тяжело-грохочущее, не способно его испортить.
У Эльвиры еще не прошел сложный период. Когда она была
маленькой, то повторяла все за мной, а теперь всегда поступает наоборот.
Одевается нарочито небрежно: широкие джинсы, обтрепанные куртки, растянутые
бесформенные футболки и балахоны – это как раз по ней. Грубит мне, маме, папе и
врубает такую музыку, что у меня закладывает уши. Смеется надо мной, смотрит с
презрением. Иногда кажется, что она меня ненавидит. От нее всегда можно ожидать
самых злых шуток. Вот, например, сегодня с Максом…
Мысль о Максе так взволновала меня, что пришлось взять
расческу и тщательно причесать еще влажные после ванной волосы.
Я вспомнила, как увидела Макса впервые на консультации перед
вступительными экзаменами в универ. Я сразу обратила на него внимание. Он был
очень красив, а еще в нем чувствовалась эдакая породистость и элегантная
небрежность. Увы, среди парней много таких, которые считают, что «настоящие
мужики» не должны следить за собой. Они не пользуются дезодоратном и туалетной
водой, носят ужасные обвисшие на попе джинсы и мятые, покрытые катышками
футболки. Однако заверю вас, что исходящий от них запах – отнюдь не аромат
мужественности, а потрепанный вид и торчащие во все стороны волосы, из которых
к тому же дождем сыплется перхоть, свидетельствуют лишь об обычной неряшливости
– и только. Макс не такой.
Когда я после консультации вышла на улицу, он стоял и курил.
Сигарета идет ему, делая похожим на персонажа какого-то черно-белого старого
фильма. Когда я проходила мимо, Макс улыбнулся, и я ответила тем же. А на
экзаменах он уже здоровался со мной, как со знакомой.
Мы попали в одну группу. Я видела, что он выделяет меня
среди других девушек, охотно болтает обо всяких пустяках, мы часто в одной
компании ходим в клуб или кафе «Ойкумена», но он никогда не сделал ни одного
шага мне навстречу – только взгляды, полунамеки, как вчера. Целый курс мы
проучились рядом, далекие друг от друга. Иногда мне кажется, что он боится
меня.
Я никак не могу поверить в то, что случилось сегодня!
Так, я опять разволновалась. Пора взять себя в руки. Легкий
массаж висков, несколько упражнений для шеи (голову вправо, влево, наклонить, запрокинуть),
глубокий вздох, выдох… можно продолжать.
Вчера, после того вечера в кафе, я твердо решила, что пора
поговорить. Это очень страшно, я и так в присутствии Макса начинаю вести себя
по-дурацки: то ни к месту хихикаю, то впадаю в ступор. Так вот, разогревшись от
обманчиво теплого обхождения, я решилась. Подошла к нему сегодня и сказала, что
жду его в «Ойкумене». Испугавшись, что он откажется, сразу ушла и отключила
телефон.
Я так волновалась, что ничего не ела с самого завтрака.
На улице шел дождь, противный сентябрьский дождь, и желтые
листья плавали в лужах, словно забытые, никому не нужные кораблики, которым
никогда не войти в порт назначения. Как назло, я забыла зонтик, поэтому
промокла и промочила туфли. Пришлось приводить себя в туалете в порядок:
судорожно подправлять макияж, протирать туфли и чистить колготки, на которых,
несмотря на то что я стараюсь ходить аккуратно, все же остались грязные брызги.
Я ждала Макса, сидя за столиком, на котором остывал кофе, но
он так и не пришел.
Хорошо, что тушь у меня дорогая – не размазывается.
И вечером… Зачем Эльвира говорила с ним? Зачем выдавала себя
за меня? Конечно, мне назло. Хотела подразнить.
Она называет себя Эль. В этом имени есть что-то неприятное,
острое, как булавочный укол.
Глава 3. Искусство случайностей. Эль
На следующий день я специально пришла из школы пораньше,
сбежав с двух последних уроков. К тому времени у меня уже появилось нечто вроде
плана. Но для этого требовалось немного изменить себя.
Эмилия все еще в институте, мама «чистила перышки» в своем
салоне. Это у нее на целый день: тренажерный зал, бассейн, затем косметолог,
массаж, обертывания… Отец, как всегда, на работе – он вообще живет скорее там,
чем здесь. В общем, полный порядок и никаких ненужных свидетелей.
Открыв шкаф, я уставилась в его переливающееся разными
тканями и фактурами нутро. Увы, в сорок второй размер мне, с моим полноценным
сорок шестым, не влезть никогда, поэтому все вещички сестры почти бесполезны.
Но и тут можно кое-что придумать. Я взяла простой черный топ и розовую
кружевную юбку. Юбка, как и ожидалось, оказалась маловата. Пришлось распороть
некоторые из составляющих ее клиньев и вшить между ними куски черного бархата и
латекса, кстати обнаружившиеся среди всяких полезных тряпок в коллекции моей
мамы. Этот латекс и бархат она покупала два года назад – чтобы сделать мне
маску на один из новогодних карнавалов. Кстати, так и не сшила. С рукоделием,
если честно, в семье не очень. Только маме еще иногда кажется, что она вдруг
возьмет и сотворит нечто прекрасное.
Я трезво оценивала свои возможности, но особо не парилась.
Фигня вопрос – стоит только по-настоящему захотеть! Провозившись час и исколов
пальцы иголкой, я пришила клинья на живую нитку, не слишком аккуратно, но это и
не бросалось в глаза. Померив то, что получилось, осталась довольна. Во мне
есть талант дизайнера. Я представила себя известным кутюрье на показе мод.
Особенно ярко передо мной возник образ сидящей в зале сестры, с жадным
любопытством и завистью наблюдающей за происходящим на сцене. «Так-то, дрогуша!»
– сказала я и расхохоталась.
Вытащив мамину косметику (с Милы хватит и юбки –
представляю, какой скандал поднимется, когда она узнает, но да ладно, не это
сейчас важно), я подкрасила глаза и губы. Помада, правда, никак не желала
ложиться ровно, в результате чего рот все время казался перекошенным в
какую-нибудь сторону. Поборовшись с ней добрых полчаса, я поняла, что этот бой,
увы, проигран, и времени почти не остается. Пришлось взять салфетку и стереть
получившееся безобразие, что удалось тоже с большим трудом, только с помощью
Милкиного молочка для снятия макияжа. И как она красится каждый день?!
Убедившись, какой это тяжкий труд, я даже стала испытывать к ней нечто вроде
уважения. Я расчесала волосы, пощипала себя за щеки, чтобы кожа слегка
порозовела и приняла более здоровый вид, и поняла, что пора выходить из дома.
Довершили мой наряд высокие мартинсы и потрепанная кожаная
куртка типа косухи, в которой я обычно таскаюсь в школу. Получилось необычно и
с такой милой сумасшедшинкой, мне даже к лицу.
Запихнув в сумку Желязны, я вышла из квартиры, закрыла дверь
и поехала к Милкиному университету.
Несмотря на то что пришлось еще кое-куда заскочить, когда я
прибыла на место, до конца занятий оставалось еще двадцать минут. Заняв удобную
позицию в кустах, я запаслась терпением и принялась ждать. Кстати, я не
говорила, что терпение – моя сильная сторона?
