– Ну рассказывай, – отвечает он.
– Ладно. Три мужских трупа на полу в театральной ложе после спектакля. Два телохранителя и босс мафии. Все застрелены. Но босса сначала обездвижили. Через глаз парализовали веществом для предубойной анестезии скота. Что там произошло? Почему его просто не застрелили, как телохранителей?
Нико немного помолчал.
– Кого убили первым?
– Полагаю, телохранителей. Стрелявший – подозревают, что это был племянник босса, – использовал глушитель. Мелкокалиберное оружие, выстрел в упор.
– Стреляли в корпус?
– Боссу – да. Телохранителям – в затылок. Никакой суеты, все очень профессионально.
– А шприц или что там было? Анестетик. О нем что-нибудь известно?
– Сейчас покажу.
Она достает из сумки ксерокопию фотографии. Они останавливаются в вихре снежинок под фонарем.
– Да, неприятная сцена. – Он стряхивает снег с усов. – Но ловко. Вряд ли племянник. В этом деле есть какая-нибудь женщина?
Она изумленно смотрит на него.
– С чего ты взял?
– Главная проблема киллера – пронести оружие мимо телохранителей. Это обычно крутые опытные парни.
– И?
– Но это, с другой стороны… – Он подносит фотографию ближе. – Они могут и пропустить.
– Почему?
Он достает из кармана пальто ручку.
– Гляди, если я нарисую перемычку, которая крепится здесь, а защелкивается здесь, то что мы видим?
Ева таращится на помятую ксерокопию.
– Черт побери! Как же я могла прозевать? – Она переходит на шепот. – Это заколка. Это, блин, женская заколка.
Нико смотрит на нее.
– Так что, в этом деле есть женщина?
В зале бизнес-класса в аэропорту Шарля де Голля Вилланель проверяет сообщения. Зашифрованная эсэмэска подтверждает, что с Константином они встретятся, как и договаривались, в лондонском кафе «Ла Специа» на Грэйз-Инн-роуд в два часа. Убрав телефон в сумку, она отхлебывает кофе. В зале тепло, гладкие кресла – спокойных белых и бежевых тонов, на стенах светится орнамент в форме листьев. Перрон аэропорта, слякоть и небо за стеной из зеркального стекла – практически одинакового серого цвета.
Вилланель летит по фальшивому паспорту на имя Манон Лефевр, которая пишет для французского инвестиционного бюллетеня. По легенде, она направляется в Лондон для встречи с редактором одного сайта, желающим завязать партнерские отношения. Выглядит она профессионально неброско: тренчкот средней длины, узкие джинсы и ботильоны. Она без макияжа, но, несмотря на время года, в серых ацетатных солнцезащитных очках: аэропорты притягивают фотографов и – в последнее время все чаще – правоохранителей с гаджетами, где есть программа распознавания лиц.
В зале появляется стюард «Эйр Франс» и приглашает пассажиров бизнес-класса на борт. В аэробусе место Вилланель спереди у прохода, и, хотя она всем своим видом дает понять, что не намерена отвечать на взгляд мужчины в кресле у иллюминатора – сейчас он листает журнал для пассажиров, – все равно чувствует: тот твердо настроен затеять с ней беседу. Игнорируя его, она достает планшет с мобильной связью 4G, наушники и погружается в просмотр ролика.
Ролик в замедленной съемке демонстрирует сравнительные поражающие характеристики двух пистолетных патронов при выстреле в блок прозрачного баллистического желатина, материала, при испытаниях имитирующего ткани человеческого организма. Один патрон русский, другой – американский. В обоих оболочечные пули, способные передавать внушительную кинетическую энергию, оставаясь внутри цели, а не проходя навылет. Для Вилланель эта информация представляет интерес: она знает, что ей, скорее всего, придется работать в многолюдной городской среде. Ей нужно убийство с одного выстрела, убийство-блиц. Она не может допустить риск случайных жертв.
Она хмурится, не в силах выбрать между двумя патронами. Русская экспансивная пуля при входе расширяется, ее оболочка по мере прохождения раскрывается, как лепестки цветка, и разрывает плоть и кости. Американская пуля со смещенным центром тяжести форму не меняет, а, проходя сквозь тело, кувыркается через головную часть, по пути прорубая смертельное отверстие. У каждой из моделей есть свои важные преимущества.
– Можно вас попросить выключить устройство, мадемуазель?
Это стюардесса в элегантном строгом темно-синем костюме.
– Конечно. – Вилланель с невозмутимой улыбкой гасит экран и снимает наушники.
– Интересный фильм? – спрашивает сосед, не упуская шанс.
Она заметила его еще в зале аэропорта. Под сорок и невообразимо хорош собой – как матадор в дизайнерской одежде.
– На самом деле я просто хотела кое-что купить.
– Для себя?
– Нет, для другого человека.
– Кто-то для вас особенный?
– Да. Хочу сделать сюрприз.
– Счастливчик. – Он направляет на нее взгляд темно-карих глаз. – Ведь вы – Люси Дрейк?
– Прошу прощения?
– Люси Дрейк. Модель.
– Извините, нет.
– Но… – Он тянет руку к журналу и листает, пока не находит рекламу духов. – Это не вы?
Вилланель смотрит в журнал. Да, модель в самом деле жутко на нее похожа. Но у Люси Дрейк зеленые глаза и колючий взгляд. Духи называются Printemps. По-французски – «весна». Вилланель снимает очки. Ее глаза – морозно-серые, цвета русской зимы.
– Простите, – говорит он. – Я обознался.
– Это комплимент. Она хорошенькая.
– Да, симпатичная. – Он протягивает руку. – Луис Мартин.
– Манон Лефевр. – Она опускает взгляд на журнал, который лежит теперь на подлокотнике между ними. – Если позволите спросить, откуда вам известно ее имя?
– Я занимаюсь этим бизнесом. У нас с женой свое агентство, называется «Темпест». С филиалами в Париже, Лондоне, Милане и Москве.
– И эта Люси Дрейк работает с вами?
– Нет, думаю, она в «Премьере». Она сейчас вообще не очень много работает.
– Да?
– Кажется, она хочет стать актрисой. И думает, что чем больше она мелькает в журналах или рекламе, тем меньше шансов, что ее будут воспринимать всерьез.
– А она талантлива?
– Она талантлива как модель, а это встречается гораздо реже, чем можно подумать. А как актриса… – Он пожимает плечами. – Но люди так часто недооценивают свои истинные таланты, не находите? Мечтают быть тем, кем им стать не дано.
– Вы испанец? – спрашивает Вилланель, уводя разговор от личных вопросов, которые – чувствует она – сейчас начнутся.
– Да, но в Испании бываю мало. Мы живем в основном в Лондоне и Париже. Вы знаете Лондон?
