Он пожимает плечами.
– Ты заявила о своих опасениях. Но руководство их проигнорировало.
Она хочет ответить, но тут слышит свое имя: со стороны лестницы ее подзывает главный инспектор Херст.
– Думаю, тебе будет интересно. Джулия Фанин, двадцать шесть лет. Выехала из отеля рано утром. В постели не спали, но в номере осталась пустая сумка. Там сейчас работают криминалисты.
– Что говорят на ресепшене? – спрашивает Ева.
– Говорят, она красотка. Мы сейчас просматриваем записи с камер.
Еву вдруг наполняет темная уверенность. Она засовывает руку под тайвековый комбинезон и достает телефон. Находит снимок женщины в зале.
– Это может быть она?
Главный инспектор смотрит на нее с изумлением.
– Откуда это у тебя?
Ева начинает рассказывать о вчерашнем мероприятии, но тут у Херста звонит телефон, и он поднимает руку. Слушает и молча хмурится.
– Ладно, – говорит он. – Выяснилось, что кредитку, по которой она вчера зарегистрировалась, украли неделю назад в аэропорту Гатвик у настоящей Джулии Фанин. Но у нас есть отпечатки и, надеюсь, сумка даст нам ее ДНК, а кроме того, у нас скоро будут кадры с камер. Ты сможешь задержаться?
– Сколько потребуется. – Она переводит взгляд на Саймона. – Боюсь, с шопингом нам придется повременить.
После обеда Еву вызывают в Темз-хаус на совещание, где подробно расспрашивают, почему она решила не охранять Кедрина и почему изменила свое мнение, потом заслушивают ее рассказ о полицейском расследовании и в итоге отправляют в десятидневный отпуск. А дальше или разжалуют, или переведут, и то, что вопрос будет стоять именно так, – дело явно решенное.
Дома она не может найти себе места. У нее накопилась тысяча домашних дел – прибрать, передвинуть, протереть, разложить, – но она не может заставить себя взяться хоть за что-нибудь. Вместо этого совершает долгую, бесцельную прогулку по заснеженному Хэмпстед-Хиту, время от времени заглядывая в телефон. Она в двух словах описала Нико ситуацию, и он не приставал с расспросами, но Ева знает, что он задет и огорчен своей неспособностью ей помочь. То, что секретность работы в разведке – источник проблем в семейной жизни, она знала всегда, но ее потрясло, насколько разрушительным может быть результат. Насколько серьезно ее молчание может подорвать доверие между нею и Нико.
Еще в самом начале совместной жизни они пришли к согласию, что ее рабочее время принадлежит Темз-хаусу и секретной службе, а потом она возвращается к нему. То общее, что они делили друг с другом, близость вечерами и ночами, было неизмеримо важнее, чем то, что они разделить не могли.
Но убийство Кедрина, подобно токсину, отравляет все поры ее жизни. Сегодня ночью – вместо того чтобы скользнуть в постель под бок к Нико и заняться с ним любовью, залечивая возникшую днем трещину, – она допоздна сидит в Интернете, выискивая новую информацию по делу.
Воскресные газеты склоняют убийство на все лады. «Обсервер» намекает на возможную причастность Моссада, а «Санди Таймс» предполагает, что Кедрина могли ликвидировать по приказу Кремля, поскольку его фашистские словоизлияния стали беспокоить президента. Полиция же ограничилась голыми фактами. Разумеется, ни слова о том, что подозревается женщина. Однако в среду утром, как раз когда начал подрумяниваться тост – завтраки обычно готовил Нико, но сейчас он уже на работе, – Еве звонит главный инспектор Херст.
Анализ ДНК по волосам из сумки, экстренно проведенный криминалистами, выявил совпадение в британской базе данных. В Хитроу произведен арест. Не может ли Ева приехать в полицию в Паддингтон-Грин и помочь с идентификацией?
Ева соглашается, и тут, не успевает она положить трубку, срабатывает дымовой датчик. Схватив сгоревший тост салатными щипцами, она выбрасывает его в раковину, распахивает кухонное окно и тщетно пытается выключить сигнал, тыкая в датчик черенком веника. Я абсолютно не гожусь для всех этих домашних хлопот, мрачно думает она. Может, то, что я не беременна, только к лучшему. Хотя стоит ли полностью отметать такую вероятность, учитывая, как идут остальные дела?
Полицейский участок в Паддингтон-Грин – бесчеловечное, утилитарное здание с воздухом, пропитанным тревогой и затхлостью. Под первым этажом находится помещение особого режима, где содержат подозреваемых в терроризме. Серая комната для допросов освещена лампами дневного света, одну из стен почти целиком занимает одностороннее зеркало. Под ним сидят Ева и Херст, а напротив – задержанная. Это та женщина, которая была на выступлении Кедрина.
Ева ожидала, что, увидев ее, испытает неистовый триумф. Но вместо этого – как и в Конвей-Холле – она поражена ее красотой. Женщине около двадцати пяти, у нее овальное, широкоскулое лицо, обрамленное темными, глянцевыми, коротко стриженными волосами. Одета просто – в черные джинсы и серую футболку, которая демонстрирует ее тонкие руки и аккуратное тело с маленькой грудью. Она выглядит усталой и изрядно обескураженной, при этом не теряя изящества, и Ева вдруг осознает бесформенность своей толстовки с капюшоном и неухоженность волос. Что бы я отдала в обмен на такую внешность? – размышляет она. – Свои мозги?
Херст представляет себя и «коллегу из МВД», включает диктофон и зачитывает девушке – та отказалась от услуг адвоката – ее права. И, глядя на нее, Ева внезапно начинает понимать: что-то здесь не так. Эта женщина способна на убийство не более, чем она сама. Полицейское дело скоро развалится.
– Пожалуйста, назовите свое имя, – говорит Херст.
Женщина наклоняется к диктофону.
– Меня зовут Люси Дрейк.
– Ваш род занятий?
Она бросает взгляд на Еву. Ее глаза даже при свете люминесцентных ламп остаются ярко-изумрудными.
– Я актриса. Актриса и модель.
– И что привело вас в прошлую пятницу в «Вернон Отель» на Ред-Лайон-стрит?
Люси задумчиво изучает свои руки, сложенные на столе.
– Можно я начну сначала?
Сердце Евы обрывается – столь неожиданный и мощный удар нанесли полиции и ей лично, и все же она не может не восхититься элегантностью трюка.
Все началось, объясняет Люси, с того, что ее агенту позвонили. Клиент выдал себя за представителя продюсерской компании, снимающей цикл телефильмов о разных аспектах человеческого поведения. В этой связи они ищут уверенную в себе, привлекательную молодую актрису для участия в серии социальных экспериментов. Съемки будут вестись пять дней в Лондоне и Лос-Анжелесе, а отобранной кандидатке заплатят по четыре тысячи фунтов в сутки.
– Все это было немного невнятно, – говорит Люси. – Но, учитывая размер гонорара и возможность хорошо засветиться, я не очень волновалась. Поэтому в тот же день я села в метро «Квинз-Парк», где живу, и поехала на собеседование в отель «Сэйнт-Мартинс Лейн». Там были режиссер – Питер как-то-там, похоже, восточноевропеец – и оператор, который всех снимал на видео. Пришли еще несколько девушек, и нас вызывали по одной.
