– Нет, точно она.
– Допустим. Зачем ей торчать здесь дальше?
– А ты не догадываешься?
– Нет. Честно скажу, не догадываюсь.
– Из-за меня, Саймон. Она ждет меня.
– Ты, кажется, реально начинаешь бредить. Списываю это на джетлаг.
– Вот увидишь.
Он закрывает глаза. Через пять минут они приезжают в отель.
Лишь оказавшись в номере – функциональном помещении, чьи белые с металлическим отливом стены украшает лишь старый календарь, – она позволяет себе мысли о Нико. Их телефонный разговор после ухода Эдвардса вышел ужасным. Ей не составило бы труда сочинить какую-нибудь легенду, но она не могла заставить себя лгать и поэтому просто сказала, что уезжает на пару дней. Он выслушал ее, сказал «Ясно» и отключился. Он представления не имеет ни где она, ни когда вернется. Ева глядит в окно. Там улица, а за ней – темные отблески воды. Несколько плавучих домов с тусклыми огоньками.
Она любит Нико, но причиняет ему боль, и это тем мучительней, что, несмотря на всю его мудрость, весь его жизненный опыт, она все равно волей-неволей чувствует себя его защитницей. Защищает от правды о себе. От той части себя, о чьем существовании он знает, но куда предпочитает не углубляться. Той части, где всецело царит женщина, за которой Ева охотится, и темный, искаженный мир, в котором эта женщина живет.
– Они остановились в отеле «Морская птица» на Сучжоу Крик, – говорит Константин. – Приехали прошлой ночью.
Вилланель кивает. Они сидят в квартире на десятом этаже во Французской концессии. На столике между ними – бутылка минеральной воды «Тибетский ледник», два стакана и пачка сигарет «Космос».
– А это значит, что они здесь неофициально, – продолжает Константин. – По шанхайским меркам, «Морская птица» – грязная дыра.
Вилланель смотрит в окно, на бледный блеск неба.
– Зачем, по-твоему, они приехали?
– Мы оба знаем зачем. Как я тебе говорил еще тогда, эта Поластри после смерти Кедрина расспрашивала людей в Лондоне. Если она здесь, значит, все связала правильно.
– И, значит, она умна. Или ей везет. В любом случае мне нужно внимательнее к ней приглядеться.
– Нет. Это рискованно. Я почти убежден, что у Поластри нет ни малейшего представления о том, что происходит, но из этого не следует, что она не опасна. Предоставь ее мне, а сама возвращайся в Париж. С этой операцией пора заканчивать. Хакер мертв, и тебе надо исчезнуть.
– Не могу.
Его лицо твердеет.
– Я не так себе представляю наши отношения. И не хочу, чтобы каждый приказ становился предметом обсуждений.
– Знаю. Ты хочешь, чтобы я была твоей куклой-убийцей. Чтобы можно было ключиком меня завести, указать на цель, бах-бах – и назад в коробку. – Она смотрит ему в глаза. – Извини, но у меня теперь другой принцип действия.
– Вижу. И какой же?
– Я теперь функционирую как разумное, чувствующее человеческое существо.
Он смотрит в сторону.
– Ради бога, Вилланель, не говори мне о чувствах. Ты выше этого. Мы выше этого.
– А мы выше?
– Да. Мы видим мир таким, какой он есть. Это место, где действует лишь один закон: выжить. И ты выживаешь во вполне комфортных условиях, верно?
– Может быть.
– А все почему? Потому что ты – если не считать парочки безрассудных эпизодов – подчинялась правилам. Помнишь, что я говорил тебе в Лондоне?
Она раздраженно отводит взгляд.
– Что я всегда в опасности. И не должна доверять никому.
– Именно. Если помнить об этом, все будет прекрасно. Если забыть, тебя поимеют. – Он тянется за сигаретой. – Если забыть, поимеют нас всех.
Нахмурившись, Вилланель направляется к балкону и открывает дверь. Комната наполняется влажным воздухом.
– Боишься за свое здоровье? – закуривая, спрашивает Константин. – Мне всегда казалось, что пуля в затылке – куда более серьезная проблема для здоровья.
Она смотрит на него. Едкий табачный запах напоминает об их первых днях. В России он выкуривал не меньше пачки в день.
– И кто же меня застрелит? Ева Поластри? Сомневаюсь.
– Ты должна мне верить, Вилланель, ее люди убьют тебя не раздумывая. Одно слово Поластри Эдвардсу, и МИ-6 вышлет Отряд Е. Вот поэтому тебе нужно сматываться сейчас же. Шанхай – большой город, если ты китаец, а если нет, то это мелкий городишко. Ты можешь наткнуться на нее в любой момент.
– Не волнуйся, не наткнусь. Но я знаю, как до нее добраться. И, возможно, выяснить, что ей известно.
– Серьезно? – Выпущенный изо рта дым уплывает в теплом ветерке. – Не будешь ли так любезна пояснить?
После объяснений он долго сидит молча.
– Слишком опасно, – наконец произносит он. – Слишком много непредсказуемых факторов. Мы рискуем привлечь нежелательное внимание.
– Ты однажды сказал мне, что подобные операции – твоя специальность. – Она испытующе смотрит на него. – Ты сказал: страх, секс и деньги. Три великих аргумента.
– Слишком опасно, – повторяет он.
Она отводит взгляд в сторону.
– А если такой шанс нам больше не выпадет? Мы не можем позволить себе его упустить.
Он встает. Выходит на балкон. Неспешно докуривает сигарету и щелчком отправляет окурок в пространство.
– Если у нас получится, – говорит он. – Ты остаешься за кулисами. Играю я. Идет?
Она отвечает усмешкой и жестоким выражением на лице.
– Черт! – произносит Ева, уставившись на свой телефон. – Хорошенькое начало.
– Рассказывай, – говорит Саймон.
Она садится на неубранную постель. В маленьком номере – бамбуковая мебель и вид на речушку вдали. Из открытого чемодана торчит ее нижнее белье, и она жалеет, что не договорилась встретиться с ним внизу.
– Это от Херста. – Она протягивает ему телефон. – След с кредиткой Фанин никуда не привел.
Главный инспектор, детектив Гари Херст руководит следствием по делу Виктора Кедрина. Он изучал одну загадку, которая, как они надеялись, выявит косяк организаторов убийства. По всему выходило, что Джулия Фанин, по кредитной карте которой Люси Дрейк зарегистрировалась в отеле, заявила о краже карты только в полицию, а банк извещать не стала. Потому и регистрация прошла без проблем.
Это противоречие озадачило Херста, особенно после заявления Фанин, что она позвонила в банк по горячей линии для сообщений о пропаже карт, – причем заявление подтвердилось историей звонков в ее телефоне. Потом выясняется, что в этом банке поддержку сервиса карт обеспечивает аутсорсинговый колл-центр, расположенный неподалеку от Свиндона на юго-востоке Англии, и Херст выяснил, что кто-то из сотрудников центра разблокировал карту после сообщения о ее пропаже. За две недели с карты ушли тысячи фунтов, потраченных на одежду, гостиничные счета и авиабилеты, пока на ней не закончились средства. Следствие застопорилось. Херст прислал эсэмэску:
