Истоки страха у Фрейда совпадают с «научным тезисом» из Первого послания Иоанна. Однако диаметральная разница в том, что автор послания говорит о любви в духовном смысле, а Фрейд – в ее элементарном, сексуальном значении (либидо). Но является ли пропасть непреодолимой? Мы не хотим ее сужать, но стоит задуматься над следующим: бесспорно, что даже высшие духовные переживания не проходят в душевной жизни без телесных ощущений, хотя те не обязательно должны быть сексуальными. Некоторые психологи, те же Уильям Джеймс и Карл Ланге, даже зашли так далеко, что ошибочно считали, будто чувства – лишь итог иннервации мышц и сосудов
[51]. Я сам не раз наблюдал, как при внезапном и очень активном подавлении сексуальности угасали мыслительные способности и высшие интеллектуальные функции
[52]. С другой стороны, Фрейд, изучая половое влечение, со временем расширил понятие сексуальности, впустив в него платоновскую идею Эроса и немецкое слово «Liebe» – любовь
[53]. Эта терминология привела к нескончаемой путанице. Но Фрейд не раз подчеркивал: под «сексуальностью» он понимает все, что включает в себя слово «любовь» – и если помнить об этом, то возражение, будто его теория пансексуальна, утрачивает силу. Эту точку зрения поддерживают и другие доводы.
И я не знаю ни одного психолога, способного возразить Иоанну, выводящему страх из любви. Только в Библии страх воспринят более духовно и потому не столь широко, как в современной психологии.
Альфред Адлер
Адлер утверждает: «Страх – это обоснованное или необоснованное ожидание опасности или иллюзорное представление о том, что близится угроза… Реальная опасность для жизни вызовет чувство страха почти у всех, но патологический страх поражения указывает на эгоцентричность, на высокомерие и депрессию, на чувство собственного превосходства. Следовательно, чаще всего он встречается у избалованных детей и у людей с физическими недостатками»
[54]. «Патологический страх, который я встречаю у пациентов, – это всегда страх утратить превосходство или чувство личности… Возможно, он всегда связан с чрезмерным стремлением испытывать чувство собственной важности, с недостатком способности к сотрудничеству, которое выражается в желании брать, а не давать». То есть вина, согласно Адлеру, не играет никакой роли, – а внимательное исследование показывает, что это не так. И более того, множество невротиков, совершенно не избалованных, страдают от недостатка внимания; очень много и тех, чьи уверения в собственном превосходстве не основаны ни на физических недостатках, ни на страхах. Тем не менее Адлер признает, хотя и в недостаточной степени и после долгого давления со стороны других психологов, что нехватка любви может порождать страх
[55].
Взгляд автора
Нарушения в сфере любовного влечения в целом и особенно чувство вины как их особая форма – две главных причины страха. Особое внимание нужно обратить на то, что это обозначает нарушения в инстинктивной (первичной), нравственной или религиозной любви, а также подавление любви к самому себе, к ближним или к Богу. В зависимости от индивидуальной потребности в любви и любовных претензий, а также от внешних обстоятельств, на первом плане будет то или другое нарушение. Между ними есть и некая внутренняя связь.
Страх не возник бы из чувства вины, не будь заранее «блоков» или травм, нанесенных любви. Так может пострадать любовь к Богу (или позитивное отношение личности к морали в мире в целом), любовь к ближнему или любовь к себе. Травма может случиться на уровне влечений, затронуть отношение пациента к себе, его способность к радости и самоуважению, его альтруистические чувства и стремления, повлиять на эстетические предпочтения, религиозную любовь или другие проявления любви. Блок может проявиться в одной, или нескольких, или во всех областях. Также нужно отметить, что недостаток любви в одной области может спровоцировать ее избыток в другой.
«Блоки» в любви могут возникать по самым разным причинам. Когда любовь ребенка отвергают и в целом к нему проявляют слишком мало нежности, заботы и понимания, любовь устраняется, что может привести к тяжелым последствиям. Любовь, направленная вовне, больше не рискует приблизиться к желанному объекту, и за этим следует длительное подавление любви с глубокой интроверсией (отчужденность, центростремительное развитие характера) с ее бесчисленными формами и превращениями любви в ненависть, что, в свою очередь, влечет за собой самые разные последствия, о которых мы поговорим в дальнейшем.
Страх может быть вызван как недостатком любви, так и ее избытком. Он может появиться и у тех, кем пренебрегали, и у избалованных – у последних потому, что их претензии к получению любви повышаются до тех пор, пока не станут невыполнимыми.
Нельзя не обратить внимание и на подавление любви к самому себе. Суровое или презрительное отношение вызывает чувство собственной неполноценности, которое, достигнув высокого уровня, легко превращается в страх. Еще неимоверно важно чрезмерное ограничение влечения к свободе. Уже одно ущемление телесного стремления к движению, но в еще большей степени – духовное порабощение, вызывает у людей с сильным стремлением к свободе «блокировку» влечений и в конечном итоге – предрасположенность к страху. Это можно также в широком смысле применить к инстинкту самосохранения. Нехватка и страдания очень часто способствуют развитию страха. Нужно только постоянно помнить об одном условии: сильное подавление любви и влечения к жизни только тогда ведет к страху, когда у пациента нет полноценной замены возлюбленному, который его отверг.
О возникновении смешанного страха нужно сказать, что для его появления нужна предрасположенность к страху, а следовательно, сдерживание любви. Если такая предрасположенность налицо, то, вероятно, даже пустяк способен обрушить лавину страха. И при этом повод будет настолько «спаян» с боязнью, что последняя может показаться истинной причиной возникшего чувства. Чем сильнее предрасположенность к страху, тем незначительнее может быть вызвавшая его опасность. То, что безобидная комнатная собачка обнюхает женщину, предрасположенную к страху (порой можно сказать: готовую испугаться), достаточно для возникновения ужасного испуга.
