Наряду с двумя методами преодоления страха, синтетическим и аналитическим, есть еще третий – слияние обоих, при котором создаются компромиссы. Здесь страх, рожденный чувством вины, и боязнь наказания устраняются не добровольным прощением и не прямой карой. Происходит скорее вот что: строгая наказующая инстанция воздерживается от наказания в полном объеме и удовлетворяется символическим его исполнением (принесение искупительной жертвы) или погашением вины через кого-то другого (искупительная смерть Иисуса), причем любовь и прощение входят в характеристики нормативной инстанции (Бога). Понятна обратная связь между прощением и искуплением: чем больше искупление, тем меньше требуется прощать, и наоборот. Разумеется, при полном исполнении наказания не остается места для прощения, а там, где прощается все, об исполнении наказания не может быть и речи. Психотерапевт предоставляет клиенту и выбор сублимации, и решение об аналитическом или синтетическом способе совладания со страхом; католический духовник ограничится лишь синтетическим решением вопроса, в соответствии с учением Церкви, а протестантский пастор может открыть путь и для аналитического метода (чистая милость без искупления), и для аналитико-синтетического, и для синтетико-аналитического (прощение, дарованное искупительной жертвой Христа с сильным подчеркиванием или милосердия, или искупления).
Можно ли полностью освободить пациента от страха и компульсий или возможно только новое закрепощение – это зависит от вида и силы блокировок, порождающих страх. Этим обусловлено и то, что новая привязанность или новое освобождение (спасение души), которые доставляют величайшее счастье одному, другого оставляют равнодушным или отталкивают. Вера в то, что одна и та же нравственная (или безнравственная) идея, религиозная фантазия или действие может для всех казаться спасительным откровением от Бога, – роковая ошибка для психолога. Единой доктрины спасения, способной принести счастье и блаженство даже всем тем, кого методично анализируют, не существует. И потому для аналитиков так важно, чтобы их пациенты сами выбрали для себя новый образ жизни. Сможет ли когда-нибудь проявиться христианское учение о спасении, способное осчастливить всех, – это зависит от того, имеются ли у человека в подсознании соответствующие комплексы. Идеальному методу преодоления страха и обеспечения выхода для освободившихся сил – или по крайней мере наилучшему из возможных – мы посвятим заключительную часть книги.
Душепопечительство, образно говоря, требует обратить людей, которых нужно освободить от невротических, патологических, религиозных и нравственных осложнений (исключая те, что имеют душевную природу в медицинском смысле), от Ветхого Завета к Новому, или, выражаясь иначе, перевести их с юридического на медицинский факультет. Мы знаем, что неврозы и подобные им моральные конфликты представляют собой самобичевание. В неврозе царит не только принцип jus talionis – «око за око» – но и жестокий принцип «сурового суда», требующий не равноценности вины и наказания при определении налагаемой кары, а еще и усиления наказания – принцип, который очень легко переходит в несправедливость. Невротик непременно приговаривает себя к наказанию и, при определенных обстоятельствах, к ужасной расплате за вину, что обычно не рассматривается как искупление и не снимает действия вины. Аналитик показывает, что требования совести нужно рассматривать как имеющие начало в любви и нацеленные на благо человека. Ветхий Завет, иудаизм (не говоря о нескольких исключениях) знает только одну связь: грех – наказание. Именно Иисус явил милость, безвозмездно даруемую тем, кто готов покаяться. Евангелие от Иоанна вкладывает в уста Иисуса прекрасные слова: «Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через Него» (Ин. 3:17). Иисус шествует по миру не как судья, а как врач, и духовник-аналитик попытается передать эту глубокую мысль всем, кто обратится к нему за помощью, никак не ограничивая ее святую важность и благую весть. Не ослабление, а очищение совести благодаря проникновению в нее христианской любви – вот в чем путь к исцелению и блаженству.
Страх в коллективной психологии
Глава 6. Толпа
Христианство, по самой своей сути, стремится охватить все человечество и как по масштабу, так и по интенсивности охвата оставляет позади себя все религии мира, кроме буддизма
[102]; и потому мы должны изучить факторы страха, имеющие столь выдающееся значение в развитии христианской религии, с точки зрения коллективной психологии. Коллективная психология включает в себя психологию толпы, но не ограничивается ею. Мы даже вынуждены будем поставить перед собой сложный вопрос: применимо ли Евангелие Христово, несмотря на его социальный и несомненно универсальный характер, хоть в какой-либо мере к толпе. Решение этой проблемы, неимоверно важное для католичества и протестантизма, выходит за рамки нашего исследования, пусть мы и принимаем во внимание ключевые проблемы конфессиональной полемики.
Человек в толпе
Под толпой (нем. Tiefmasse) мы понимаем множество людей, спонтанно объединившихся на время и вдохновленных общей идеей и по большей части – внушениями подсознания. Самые важные объяснения о ее отличительных чертах мы найдем в исследованиях Гюстава Лебона
[103]. Под толпой, или массой, которую изучает этот проницательный, но не всегда интересующийся изначальными причинами наблюдатель, он понимает не одно, пусть даже и очень большое скопление людей, но всегда только единство, связанное и управляемое коллективной душой, в котором отдельные личности переживают далеко идущие изменения. «Исчезновение сознательной личности, преобладание бессознательного, ориентация на внушение, пребывание под влиянием одинаковых чувств и идей и стремление немедленно воплотить внушенные идеи в действия – вот главные черты “человека толпы”». Он становится автоматом, которым больше не руководит собственная воля. При этом он опускается на много ступеней вниз по цивилизационной лестнице. Культурный сам по себе, в толпе он становится варваром, его ведут инстинкты, при этом он склонен и к насилию, и к энтузиазму, и к героизму. В корне меняются идеи и чувства: скупой расточает, скептик начинает веровать, честный становится преступником, трус – героем.
Нужно отметить и нравственные достижения: человек перестает жить изолированно и эгоистично и живет ради толпы и идеи, которой та поклоняется. Он с радостью пожертвует многим и даже отдаст свою жизнь. Толпа создает нравственные нормы и нравственные влечения, позволяющие принести такие жертвы
[104].
Человек не потерпит сильного ограничения своей воли и образа жизни, если его жертвы не будут компенсированы значительными приобретениями. Прежде всего он освобождается от страха. Страх ли это одиночества, блокирующий любовь и преодолеваемый любовью толпы, как объясняет Эрих Фромм
[105], или же боязнь стать жертвой неотвратимой беды, – толпа обещает человеку свободу от этой муки. В этом великое искушение, предлагаемое в обмен на утрату самостоятельной жизни и человеческих ценностей. Толпа в изобилии дает человеку то, от чего он отрекся. «Став частью силы, которую человек считает неколебимой, вечной и прекрасной, он становится причастным к ее мощи и славе. Индивид целиком отрекается от себя, отказывается от силы и гордости своего “я”, от собственной свободы, но при этом обретает новую уверенность и новую гордость в своей причастности к той силе, к которой теперь может себя причислить. И кроме того, приобретается защита от мучительного сомнения»
[106]. В целом ответ на вопрос, теряет или приобретает человек при смещении акцентов с личности на толпу, зависит как от точки зрения, так и от той степени, в которой исполнились ожидания от растворения в толпе.
