В Оксфорде существует более двухсот открытых для студентов объединений, не считая спортивных. В Кембридже их не меньше. Много союзов по интересам на любой вкус: политические, религиозные, литературные, музыкальные, этнические объединения, союзы любителей самых экзотических занятий и самых абстрактных тем. Если клуба приверженцев той или иной деятельности пока не существует, не сомневайтесь: он обязательно появится. Ни одно место в мире не сравнится с Оксбриджем по плотности всевозможных союзов на единицу площади. При этом нет никакой чрезмерности, столь характерной для Германии. Клубы – прекрасные подмостки для самовыражения молодежи, сообщества талантов, тренировочные площадки всякого рода эксцентриков, волшебные горы дружбы и необузданной общительности.
Возьмем, к примеру, альпинизм, большой спорт оксфордской элиты с xix века. Впрочем, их Клуб скалолазания собрал покорителей в первую очередь интеллектуальных вершин; одно из достижений – водружение ночного горшка на самый верх Камеры Редклиффа. Очень много спортивных объединений: в Клубе любителей опасного спорта собираются те, кто (впрочем, как большинство обитателей Оксфорда) ищет экстремальных ощущений. Прыжок с моста «Золотые Ворота» в Сан-Франциско члены клуба рассматривают как обязательное упражнение. Несколько безопаснее ритуал инициации в кембриджском Обеденном клубе Клавдия, который носит имя самого прожорливого из римских императоров: новичок должен представить оду пьянству собственного сочинения, причем на латыни.
Свойственная Оксбриджу любовь к странным ритуалам расцвела пышным цветом в клубной среде. Чтобы стать одним из «Жирных бастардов», претендент должен за вечер расправиться с пастушеским пирогом, сливочным тортом и яблочным штруделем, обильно политым ванильным соусом, общим весом в один стоун, то есть шесть килограммов триста пятьдесят граммов. Наплыв, таким образом, уменьшается, обеспечивая эксклюзивность. Но по-настоящему эксклюзивные клубы герметичнее масонских лож, и новых членов вербуют отнюдь не на «Ярмарке новичков». Впрочем, лишь немногие так же непритязательны, как кембриджский Метафизический клуб. По уставу, в этом клубе нет никаких должностей: в нем запрещена вообще какая бы то ни было деятельность. Однако столь чистая созерцательность в студенческих клубах – весьма редкое явление.
Лишь небольшое число dining & drinking societies издавна вносят лепту в формирование элитарного имиджа Оксбриджа. Ритуалы этих объединений, их идеалы, снобизм и классовые предрассудки не без ностальгии описал в своем первом романе «Упадок и разрушение» Ивлин Во: «На последнем обеде, три года назад, кто-то притащил лисицу в клетке: животное предали казни, закидав бутылками из-под шампанского. Замечательно повеселились три года назад!»
[42] Для самого писателя, учившегося в Хэртфорт-колледже в 1920-е годы, дружба и членство в «серьезных клубах» оказались гораздо важнее выпускного экзамена, сданного им на самую низкую оценку. Любимый клуб Ивлина Во – The Bullingdon, ныне называемый The Bollinger, – по-прежнему ассоциируется со снобизмом и социальным престижем. Как и основанный в 1884 году Gridiron Club, чаще именуемый The Crid, в котором состоят кронприн цы, известные политики и писатели, такие как Джон Ле Карре («Я изображал классного парня»). Актер Хью Грант в бытность студентом входил в клуб самых красивых юношей Оксфорда – «Пирс Гавестон». У этого клуба, названного в честь фаворита Эдуарда II, в Кембридже имеется близнец – Клуб Адонисов, куда принимают только мужчин. Женский вариант из Сент-Кэтринс-колледжа – Alley Catz
[43]; среди ритуалов, через которые проходят кандидатки, – поедание батончика «Марс», торчащего из мужских трусов (неважно, с мужчиной внутри или без).
Клубы и объединения в современном понимании существуют в Оксбридже с середины xvii века. В те времена все желающие собирались в доме органистов Сент-Джонс-колледжа для совместного музицирования. Ректор Уодхэм-колледжа приглашал знаменитых ученых-естественников для участия в публичных дискуссиях, а в «Копченой селедке» с 1694 года сходились любители искусств и кельтской истории. К середине xviii века в Оксфорде насчитывалось более сорока клубов: «Вольные циники» и «Аркадцы», Jellybags
[44] и «Любители абсурда». Эти «маленькие ночные сборища», как определил клубные вечеринки Джозеф Аддисон, где люди учились общаться и обменивались мнениями, сыграли важную роль в формировании общественного мнения в Англии. Ведь политические союзы возникли гораздо позднее: в 1861 году был основан Каннинг-клуб, а в 1869 году – Ассоциация оксфордских консерваторов (OUCS). Именно там в 1945 году началась карьера студентки химического факультета, тогда еще носившей имя Маргарет Робертс, но после свадьбы превратившейся в миссис Маргарет Тэтчер. Впрочем, испытательной ареной для будущей Железной леди стало другое студенческое сообщество – единственное в Оксфорде существующее со времен Регентства по сей день: самый большой и самый знаменитый дискуссионный клуб «Оксфорд-Юнион».
Оксфорд. История и культура
Переполох у Бычьего брода: краткая история Оксфорда
Эти мне гнусные англичане! Их так и пучит от денег и от запоров. Он, видите ли, из Оксфорда. А знаешь, Дедал, вот у тебя-то настоящий оксфордский стиль.
[45]
Джеймс Джойс. «Улисс» (1922)
Особенный, сладко-горький вкус апельсинового джема я изведал гораздо раньше, чем впервые побывал в Оксфорде. Основанная в 1874 году фирма «Оксфордский мармелад Фрэнка Купера» постепенно расширилась далеко за пределы родного города и пробралась во все закоулки Британской империи, где только подают завтрак. Но именем нарицательным Оксфорд стал не только в мире джемов. По месту происхождения называют известное религиозное движение (Оксфордское движение), особую обувь (оксфордские туфли) и мешковатые фланелевые штаны (оксфордские мешки). На место создания указывают названия двух оттенков – оксфордский синий и оксфордский серый, как и особая разновидность викторианских рам для картин – оксфордская рама. По той же причине человек, нуждающийся в искусственном коленном суставе, получит оксфордское колено. И какой студент не слышал об эталонном оксфордском английском и его надменном отражении – оксфордском акценте?
Если вы приближаетесь к Оксфорду со стороны Элсфилда или спускаетесь с холма Литтлмор, перед вами откроется знаменитый вид, получивший благодаря Мэттью Арнольду название dreaming spires (грезящие шпили). Город расположился в низине, но каждый, кто захочет его посетить, с какой бы стороны он ни двигался, неизбежно goes up to Oxford (поднимается к Оксфорду). Маленький предлог (up) сигнализирует о превосходстве, расползающемся по округе, как апельсиновый джем Купера по стране. Даже название магазина спальных принадлежностей звучит как цитата из дневников Сэмюэля Пеписа: «А теперь в постель».
