Прилагательное «страшной» он театрально растянул. Потеря собственной ноги сделала его на редкость нечувствительным к чужим страданиям.
– Джоан, кажется, вполне жизнерадостна, – сказала на это Джульетта.
– Это лишь видимость, дорогая.
Но разве не всё – лишь видимость?
Джульетта нашла Джессику Хейсти в пустой студии на верхнем этаже. Студией редко пользовались для записи, но она пригождалась, если кого-то надо было отделить от толпы. Джессика Хейсти мирно храпела, положив большую голову на стол в операторской. Джульетта решила, что будить ее жалко (и к тому же не факт, что получится), и она лишь выключила свет и закрыла дверь.
– Вы ведь сможете читать за Мельничиху? – спросила она у Георгины.
– Наверно. – Георгина была невозмутима.
«Прошлые жизни» выходили в записи, в отличие от всех остальных программ для школьников, которые шли в прямом эфире. Запись обходилась дороже, и Джульетта задалась вопросом, не обладает ли Джоан Тимпсон особыми привилегиями. «Ну вы же знаете, – туманно ответил Прендергаст, – бедняжка Джоан».
Конечно, Джоан обильно задействовала звуковые эффекты – чего стоили одни марширующие войска, особенно любимые ею. С момента исчезновения Девятого легиона
[36] через «Прошлые жизни» протопало столько солдат, что на посту звукоинженера выживали лишь самые стойкие сотрудники. В главном здании Би-би-си студии были оборудованы современными пультами для звуковых эффектов, больше напоминающими капитанский мостик космического корабля. Но редакции передач для школьников такой роскоши не полагалось.
Сценарий «Деревни» (опять «будни простых сельских жителей», подумала Джульетта) написала некая Морна Тредуэлл, и он был ужасен. Джульетта полночи его переписывала. На подкрепление сил у нее ушел стакан хорошего шотландского виски и пачка сигарет «Крейвен-Эй». Дети ничего плохого не сделали Морне Тредуэлл и не заслужили Средневековья в ее интерпретации. Морна была приятельницей заместителя генерального директора и получала много заказов, хотя писать не умела вообще, хоть убей. Сама она явно никогда не слушала передачи – да и кто стал бы их слушать, кроме беспомощных маленьких детей, прикованных к партам?
В деревне были господская усадьба, церковь, мельница, общинный луг (с прудом) и много крестьян. Они безостановочно пахали и сажали, при этом треща про чересполосицу и десятину. Больше ничего интересного не происходило. Мельничиху не любили за надменность. Добросердечная пара, муж и жена, потеряли свинью. Да, и еще чудовищно надоедливый Менестрель постоянно перебивал всех своей лютней и пением нравоучительных куплетов. Ничего похожего на сюжет в сценарии не было. В истории всегда должен быть сюжет, думала Джульетта, кромсая и вымарывая убийственную писанину Морны Тредуэлл. Без сюжета разве можно понять смысл?
Она вырезала Менестреля – если понадобится, звуки лютни можно наложить позже. Хотя кому могут понадобиться звуки лютни? Джульетта была довольна собой – ей удалось вставить интригующую концовку с намеком на скорый приход опустошающей Черной смерти, пускай даже в дальнейших передачах эту тему полностью пропустят и сразу перепрыгнут на Войну роз. Служанка в усадьбе замечает крысу в кладовке, и почти сразу после этого ее кусает блоха. «Чертовы твари», – говорит она. (А можно ли употреблять слово «чертовы» в передаче для школьников? Джульетта не помнила, значится ли оно в списке запретных. Скорее всего, да.) «Невелика беда», – говорит Кухарка Служанке. Но беда была очень велика, и для кучи народу (по некоторым оценкам – для половины тогдашнего человечества) ее приход кончился плохо. Даже войне такое не удавалось.
– Мисс Армстронг! На старт… внимание… марш! – сказала Георгина в студийный микрофон. Она отсалютовала Джульетте из операторской.
Актерский состав этой серии – без Менестреля и если не считать Георгину – включал двух мужчин и одну женщину. Актриса давно достигла пенсионного возраста, а один из актеров, престарелый актер репертуарного театра, был трясущейся развалиной, едва способной стоять у микрофона. Второй актер, Роджер Фэрбразер, был ранен на войне (как именно – никто не знал). В отсутствие Джессики Хейсти он взял на себя роль Кухарки – у него был довольно высокий голос. Радио в этом отношении предоставляло некоторый простор для маневра.
Неужели это лучшее, что мог предложить отдел подбора актеров? У них что, нет никого, кроме «нищих, увечных, хромых и слепых»?
[37] На этом фоне заносчивая Мельничиха в исполнении Георгины Гиббс выглядела звездой первой величины. В роли прокаженной Маленькой девочки Георгина тоже была очень хороша – она воодушевленно визжала, когда Толпа изгоняла ее из деревни. Толпа состояла из трех оставшихся актеров плюс проходившая мимо пишбарышня – Георгина прыгнула на нее из засады и втащила в студию. В редакции передач для школьников исторически сложилось так, что в исполнители вербовали насильно любого, кто под руку подвернется. Это не всегда шло на пользу художественной стороне программ.
Хеппи-энд выражался в том, что добросердечные муж и жена воссоединились со своей блудной свиньей, и еще – один из самых драматичных поворотов, внесенных Джульеттой, – Мельничиха перевоспиталась, но не на пустом месте, а лишь после того, как понесла заслуженную кару от рук Крестьян: ее погрузили в пруд на специальном позорном стуле. Полная чепуха с исторической точки зрения, скорее всего, но младшим школьникам понравится. Они ведь тоже в каком-то смысле крепостные. Принадлежат государству в лице системы всеобщего образования.
– Вы просто звезда, – похвалила Джульетта Георгину по окончании записи. – Может, в этом ваше призвание?
– А может, и нет, – ответила Георгина. Она была непробиваема.
Лестер Пеллинг (рифмуется с «лемминг», подумала Джульетта) был занят добавлением звуковых эффектов. Зажав в зубах специальный восковой кинокарандаш, он с яростной сосредоточенностью слушал крутящийся на проигрывателе диск, словно пытаясь выведать в этих звуках собственное будущее.
Джульетта поколебалась, не желая отвлекать Лестера, который тем временем приподнял иглу и приготовился пометить бороздку кинокарандашом. Однако он каким-то шестым чувством уловил присутствие Джульетты, обернулся и снял наушники.
– О, здравствуйте, мисс, – сказал он как-то застенчиво, словно стеснялся, что его застали за работой.
– Простите, я не хотела вас отрывать.
– Ничего. Я как раз добавлял свинью. Коровы и куры уже готовы.
– А гуси у вас есть?
– Нет.
– Гуси определенно нужны. В Средние века гуси были повсюду.
– У меня и музыки еще нет. Я не знал, что нам потребуется.
