– Это же для салона.
– Какая разница! В салоне можно и без цветов… Спасибо. Ну что, пошли?
Все дружно встали и направились в цокольный этаж. Кодзабуро постучал в дверь четырнадцатого номера:
– Кикуока-сан! Это Хамамото!
Усикоси вздрогнул и подумал, что вечером он уже наблюдал точно такую же сцену. С той лишь разницей, что тогда стук был не таким настойчивым.
– Молчит… – Кодзабуро обернулся к Куми. – Давайте вы теперь. Может, от женского голоса проснется…
Однако женский голос не подействовал. Гости тревожно обменялись взглядами, а Усикоси побледнел как мел и заколотил в дверь кулаком:
– Кикуока-сан! Кикуока-сан! Что такое! Что с ним?!
Панические крики следователя взбудоражили всех остальных.
– Надо ломать! Можно?
– Да, но… – заколебался Кодзабуро. Это была его самая любимая комната во всем доме.
– Можно попробовать заглянуть в комнату… – Кусака указывал пальцем на маленькое отверстие вентиляции под потолком.
Однако встать было не на что – в коридоре не оказалось ни стола, ни стула.
– Одзаки-кун, что-то было в твоей комнате…
Усикоси не успел закончить фразу, как Одзаки уже бросился в пятнадцатый номер. Принес оттуда прикроватный столик и вспрыгнул на него, пододвинув под вентиляцию.
– Не годится! Слишком низко. Отсюда ничего не видно.
– Стремянка! Кадзивара! В кладовой на улице должна быть стремянка. Тащи сюда! – приказал Кодзабуро.
Пока Кадзивара бегал за стремянкой, время, казалось, ползло как черепаха. Наконец появилась стремянка, Одзаки взобрался на нее и заглянул в дырку.
– Что за!.. – воскликнул он.
– Он мертв?!
– Убили?!
Полицейские ждали ответа на этот вопрос.
– На кровати его нет. Но на ней пятно, похоже на кровь.
– Что? А где же Кикуока-сан?!
– Я его отсюда не вижу. Там, где кровать, его нет.
– Ломаем!
Усикоси не собирался больше дожидаться разрешения хозяина. Другого варианта не оставалось. Вместе с Окумой он навалился на дверь.
– Я не против, но эта дверь очень прочная, – предупредил полицейских хозяин дома. – Замок тоже особенный. Так просто его не возьмешь. И второго ключа нет.
Кодзабуро говорил правду. Даже когда к Усикоси и Окуме присоединился Анан, дверь даже не дрогнула.
– Топор! – вскричал Кодзабуро. – Кадзивара! Беги опять в кладовую. Там есть топор. И быстро сюда!
Кадзивара бегом выскочил из дома.
Когда он вернулся с топором, Анан, расставив руки, стал сдерживать людей, чтобы они не толкались у двери.
Окума взялся за топор. Было видно, что он не первый раз держит в руках этот инструмент. С первых ударов в разные стороны полетели щепки, и в двери образовалась маленькая трещина.
– Так не выйдет. Не туда бьете, – сказал Кодзабуро, отделяясь от остальных зрителей. – Надо сюда, сюда и сюда. В эти точки. – Он ткнул пальцем в трех местах – в верхней, нижней части и в середине дверного полотна.
Окума недоверчиво посмотрел на него.
– Бейте, не сомневайтесь.
В двери сразу образовались три дыры. Окума стал шарить в них рукой. Усикоси протянул ему белый носовой платок, и тот обмотал им ладонь.
– Вверху и внизу должно быть по задвижке с ручками. Поверните их – верхнюю вниз, нижнюю вверх.
Справиться с задвижками было легко только на словах, и Окуме пришлось порядком повозиться. Наконец дверь приоткрылась, полицейские гурьбой рванулись вперед, но дверь со стуком во что-то уперлась. Одзаки со всей силы надавил на нее. В образовавшуюся щель показался диван; он был придвинут к двери и почему-то опрокинут на спинку. Одзаки просунул ногу в щель и пнул его ногой.
– Осторожнее! – предупредил Усикоси. – Так ты нарушишь картину преступления. Нужно только открыть дверь.
Наконец ее открыли, и стоявшие позади полукругом зрители ахнули. Не только диван был перевернут, столик тоже валялся на боку. А рядом лежало облаченное в пижаму грузное тело Эйкити Кикуоки. По всем признакам он сопротивлялся, а теперь лежал лицом вниз. Справа в спине торчал нож.
– Кикуока-сан! – воскликнул Кодзабуро.
– Шеф! – в унисон ему возопил Митио Канаи.
– Папочка! – выдавая себя, взвизгнула Куми.
Полицейские влетели в комнату, и в этот момент у них за спиной раздалось громкое «У-у, черт!». Одзаки обернулся. На пол с грохотом полетела и вдребезги разбилась ваза.
– Ах ты, дьявол!.. Простите ради бога!
Это был Кодзабуро. Поспешив за полицейскими, он зацепился ногой за диван. Ирисы в беспорядке рассыпались по телу Кукуоки. «Это какой-то знак», – подумал Усикоси, но вслух ничего не сказал.
– Еще раз прошу прощения. Убрать цветы?
– Не надо, мы сами. Отойдите, пожалуйста. Одзаки-кун, убери цветы.
Усикоси обвел взглядом место преступления. Крови было прилично – немного на простыне, больше на сползшем с кровати электрическом одеяле и персидском ковре, постеленном в центре паркетного пола.
Кровать была привинчена к полу, поэтому сдвинуть ее с места не представлялось возможным. Из мебели не на своем месте были только диван и столик, лежавшие на боку. Остальные предметы обстановки, как минимум на первый взгляд, оставались в целости и стояли там, где полагается. К камину строители дома подвели газ, но сейчас он не горел, и заслонка была закрыта.
Усикоси осмотрел торчавший в спине Кикуоки нож. Странно! Во-первых, нож сидел в теле очень глубоко, по самую рукоятку. Следовательно, убийца вонзил его в жертву со всей силы. Но что еще удивительнее – это был точно такой же альпинистский нож, как тот, которым был убит Уэда, и к нему тоже был привязан белый шнурок. Пижама убитого пропиталась кровью, но на шнурке следов крови не оказалось.
Нож всадили в спину убитого с правой стороны, значит, тот миновал сердце.
– Он мертв, – констатировал Одзаки.
Значит, скончался от обильной кровопотери?
Усикоси оглянулся на дверь.
– Как такое могло случиться? – непроизвольно вырвалось у него. Невероятно!
[Рис. 7]
Дверь действительно оказалась прочной сверх всяких ожиданий. Усикоси смог в этом убедиться, глядя на нее из комнаты. Дверное полотно было сделано из толстого массива дуба, и запирался кабинет капитально, совсем не то что комната Уэды. На три замка, прямо как сейф.
Первый замок, центральный, запирался нажатием кнопки на дверной ручке. Такие же стояли на дверях в других комнатах. Два других были посерьезнее. Вверху и внизу двери помещались две задвижки. Они представляли собой прочные металлические цилиндры, по три сантиметра в диаметре. Чтобы цилиндры встали на место, требовалось повернуть ручки на сто восемьдесят градусов. Каким бы умелым ни был потенциальный злоумышленник, снаружи с этими замками ничего сделать нельзя. Дверная коробка не уступала по прочности самой двери – во всяком случае, ни с одной из четырех сторон не удалось обнаружить даже миллиметровую щель.
