На наших семинарах, посвященных самоценности и любви к себе, самый часто встречающийся вопрос: «Любовь к себе и ощущение собственной ценности – разве не проявление эгоизма?» У нас есть много аргументов, доказывающих ошибочность этого мнения, но сейчас хочется привести цитату из книги Эриха Фромма «Искусство любить»: «Эгоизм и любовь к себе – не только не одно и то же, но прямо противоположные явления. Эгоист любит себя не слишком сильно, а слишком мало; в сущности, он себя ненавидит. Отсутствие заботы и нежности к себе, которое является лишь одним из показателей отсутствия созидательности, превращает его в опустошенного и фрустриро-ванного человека. Он непременно несчастлив и крайне озабочен тем, чтобы урвать у жизни удовлетворение, которое он сам же себе и не позволяет получать. Создается впечатление, что он слишком заботится о себе, но в действительности он всего лишь предпринимает неудачные попытки замаскировать и компенсировать свое неумение позаботиться о своем настоящем „Я“… Действительно, эгоист не умеет любить других, но он не умеет также любить и самого себя»
[81]. Так как эгоист не в состоянии самостоятельно удовлетворить собственные психологические потребности, то он постоянно нуждается в присутствии других людей, которых он пытается использовать, чтобы получить желаемое. А чтобы никто не смог отказаться от столь «почетной» роли или уйти, эгоист учится виртуозно владеть искусством манипуляции. Умело играя на чувствах партнера, используя в качестве союзников страх, вину, обиду, стыд, гордость, зависть, эгоист плетет паутину зависимости, которая ему очень выгодна. Ведь люди, попавшие в сети эгоиста, оказываются полностью в его распоряжении. Запугивание, эмоциональный шантаж, лицемерие, сравнение, критика и высмеивание – инструменты, с помощью которых многих людей можно заставить плясать под свою дудку. Многих, но не всех. Мы не устаем повторять, что отслеживание и контроль над чужой манипуляцией – один из признаков зрелости личности. Психологически зрелый человек просто не станет играть в подобные игры.
Кому-то может показаться парадоксальным, что одной из форм проявления эгоизма является невротический альтруизм или невротическая жертвенность (не путать с жертвенностью христианской, которая, безусловно, является добродетелью). Сложно поверить, что человек, который «отдает всего себя без остатка людям», – эгоист. Главное, что и сам он удивится и даже обидится, если услышит, что кто-то сомневается в его «благих намерениях». Пример из жизни: пока муж был в командировке, жена решила сделать ему сюрприз – ремонт в его кабинете. Женщина трудилась без сна и отдыха, не покладая рук, вложила в эту затею все свои сбережения. Помимо ремонта, сделанного по своему вкусу, она еще навела порядок в вещах и бумагах мужа, выбросив то, что сочла ненужным. Ну, разве она не молодец?! Как любит мужа, как заботится о нем! О себе совсем не думает – даже ни разу с книжкой на диван не прилегла…
Представьте себе реакцию мужа, зашедшего в свой кабинет по возвращении – шок, гнев, отчаяние из-за утраты ценных и дорогих сердцу вещей. А реакция жены? Она обиделась на «неблагодарного», не разговаривала с ним целую неделю и смилостивилась, только когда он попросил прощения за то, что не сразу смог оценить ее заслуги по достоинству и признал, что был… бесчувственным эгоистом. «Забота» жены в данном случае – типичный пример невротической жертвенности, в основе которой лежит эгоистическое желание любой ценой получить признание, благодарность, внимание. Интересы того, кого собираются «облагодетельствовать», в расчет не берутся – его желания никого не волнуют, он – объект для «причинения добра», сопротивление бесполезно. Жена лучше знает, что необходимо, чтобы осчастливить мужа, чем он сам. Не всегда псевдоальтруизм проявляется с такой очевидностью, как в описанном случае. Порой очень сложно понять, что движет человеком в его добрых делах и героических подвигах. Но невротическая жертвенность – явный признак зависимых отношений.
Бывают ситуации, когда мы слишком увлекаемся в своем служении, в помощи и не можем остановиться. Близкие начинают нам говорить: успокойся, остановись, посмотри, ты уже падаешь от усталости, ты скоро заболеешь, нам нужен ты живой и здоровый, а не твои подвиги и твои достижения. В такой момент можно задать себе вопрос: а зачем на самом деле я это делаю? Потому что аргумент, что «я это делаю для своих близких», здесь не работает, ведь близкие уже устали умолять: хватит, остановись. Значит, я это делаю не для них – им это не нужно. А для чего/кого я это делаю? И мы вновь возвращаемся к выбору: либо личность ценна без условий, либо неполноценна, ущербна, поэтому надо все время бороться, доказывать, добиваться, заслуживать. Если добрые дела не от сердца, не от избытка и щедрости, а от страха и через насилие над собой, то такое «добро» не будет примером христианской жертвенности.
Когда мы обсуждаем на занятиях с нашими студентами, на публичных лекциях и семинарах тему невротической жертвенности в зависимых отношениях, часто возникает недоумение: «А как же тогда христианский призыв к самоотвержению?» И здесь важно четко разграничить подлинное самоотвержение и самоуничижение
[82].
Если мы говорим об отвержении себя, то отвергнуть себя может человек, который чувствует себя имеющим. Опять же – отвергнуть свои намерения, свои желания или свои чувства, не себя как личность. И для того, чтобы это отвержение действительно было некоторой жертвой с точки зрения христианства, это должно быть отвержение чего-то ценного, значимого. Потому что, если человек живет в самоуничижении, если он себя презирает и не считает свои чувства или потребности чем-то важным, то в его отвержении себя нет никакого подвига, никакой жертвы. Есть такая поговорка: «На Тебе, Боже, что нам негоже». Здесь и речи нет о добродетельном отвержении себя, а речь идет как раз о самоуничижении и самобичевании, которые приводят к унынию, к депрессиям, к тоске и к злости на весь мир.
В отвержении себя человек может ради жизни другого, ради здоровья другого пожертвовать своим здоровьем, что является безусловной ценностью, своим временем, какими-то своими ресурсами. Но для того, чтобы пожертвовать чем-то, нужно это иметь. Для того чтобы эта жертва действительно была серьезным поступком, нужно ценить то, что ты имеешь. Когда я отдаю то ценное, что у меня есть, другому человеку просто так, не ожидая ничего взамен, для меня это действительно жертва. А если я это не ценю, если для меня это неважно, то в чем тогда жертва?
Самоотвержение, о котором говорит Спаситель, – это духовный подвиг, требующий определенной высоты духа и ощущения собственного достоинства, собственных сил. И на такое отвержение себя способен зрелый человек, достойный, с самоуважением, признающий ценность своей личности, своей жизни. Тогда его жертва будет действительно подвигом, христианским поступком. Разница между самоуничижением и отвержением себя заключается в том, что в отвержении себя человек не унижает свое достоинство. Но, признавая свое достоинство, он жертвует какими-то своими интересами или желаниями, иногда чувствами. А в самоуничижении человек не признает достоинства своей личности. Он это отрицает и, по сути, он отвергает дар Бога, не признавая, что в нем Господь видит личность, что Господь вложил в него душу, и не признает того, что в нем есть образ и подобие Божие. То есть, человек, уничижающий себя, ставит под сомнение ценность своей души, ради спасения которой Господь послал Своего Сына на крестные муки.
