О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные. О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен! (1. 14–15)
Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе! (4. 7)
…Но единственная – она, голубица моя, чистая моя; единственная она у матери своей, отличенная у родительницы своей. Увидели ее девицы, и – превознесли ее, царицы и наложницы, и – восхвалили ее (6. 9).
Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее – стрелы огненные; она пламень весьма сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее. Если бы кто давал все богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презреньем (8. 6–7).
Как бы ни толковался текст «Песни песней», сама лирика есть превосходнейший образец выражения любви. Поэтика этой библейской книги не оставляет сомнений в том, что любовь даже больше веры и надежды (см. 1 Кор. 13:13). А это ставит любовь на вершину человеческого духа. Любовь Божественная, несравнимая по высоте с человеческой, выражена через образ любви двух людей. Эту же духовную высоту воспевает и апостол Иоанн Богослов.
Апостол Иоанн Богослов
Слова апостола Иоанна Богослова о любви известны почти по всему миру: «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:8). Здесь есть столь категоричное утверждение, что высшего уже не надо: «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь». Иными словами, любящий открывает для себя Бога, может познать, если захочет. Любовь есть такая энергия души, которая превозмогает человеческое несовершенство, греховность, преодолевает пропасть между Богом и человеком и соединяет человека с Творцом!
«И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Ин. 4:16). Познание Божьей любви делает человека причастником Бога. Таково духовно-религиозное измерение любви. Но делает ли человека сколько-нибудь возвышеннее любовь мужчины к женщине и женщины к мужчине? Или иными словами, можно ли сравнивать любовь человеческую и любовь Божественную? Очевиден ответ – нет. Между Богом и человеком пропасть онтологического характера. Но может ли быть человек причастником благодатных дарований Божьих? Христианский опыт ответил на это утвердительно. Может ли любовь человеческая быть наполнена Божественными дарами? Да! Любовь между женщиной и мужчиной может быть одухотворена и возвышена? Да! Едва ли кто станет спорить.
Обратимся вновь к Новому Завету. «Возлюбленные!
будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога» (1 Ин.
4:7). Любовь друг к другу – вот признак Божественности. Распространяется ли это на супружескую любовь? Апостол Павел отвечает на этот вопрос: «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь…» (Еф. 5:25). Любовь супружеская может быть уподоблена Христовой. Между двумя апостолами нет различий в понимании любви, и супружеской в том числе. Но наибольший интерес вызывают в нашей теме слова апостола Павла. Именно он раскрыл свойства супружеской любви, а потому этот текст о Тайне Церкви (Еф. 5) читается на венчании. Но мы здесь хотим привести другой текст – тот, что называют «Гимном любви».
«Гимн любви» апостола Павла
Считается, что самые возвышенные строки о любви в Библии принадлежат апостолу Павлу. «Гимном любви» называют 13 главу из Первого послания апостола Павла к христианам Коринфа. Приведем этот текст, его хочется перечитывать вновь и вновь:
«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, – нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сора-дуется истине: Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.
Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем; Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим, как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь, но любовь из них больше».
В этом тексте 16 свойств любви, и каждое достойно отдельного анализа. Подумаем о них с точки зрения психологии, насколько это позволительно в отношении послания святого апостола Павла.
Любовь долготерпит. Значит ли это, что любовь дает особую силу терпения, и все ли терпит любовь? Терпит ли измену, предательство, унижения и прочее? И да, и нет. Любовь, действительно, порой заставляет человека, сверх всякого ожидания, продолжать отношения с любимым даже после его тяжких грехов
[94].
Долготерпит – значит умеет ждать покаяния и исцеления. Долготерпит – значит «ожидает совершенного», «умеет ждать, когда созреет, когда дорастет», «относится так, как будто уже наступило долгожданное». Не об этом ли писал апостол Павел? Примером такой долготерпя-щей любви является любовь праотца-патриарха Иакова к своей жене Рахили, которую он полюбил сразу, но брака с ней ждал два раза по семь лет, работая на дядю своего Лавана (см. Быт. 29: 27).
Любовь милосердствует. Милует, сострадает, сочувствует, сожалеет, открывается беде, не осуждает, не обвиняет. Милосердие исходит из самой сути любви – «любви к другому, как к самому себе» (Мк. 12:31). В другом месте (Еф. 5:28–29) апостол Павел замечает: «Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь». Любовь к жене, другой личности, апостол рассматривает как любовь к себе, не разделяя «я» и «ты». При этом подчеркивает, что это подобно отношению к плоти своей, то есть своему телу и его жизни, что любовь своей внутренней силой преодолевает межиндивидуальную пропасть
[95]. Таково милосердие, свойственное любящему человеку, он как бы включает любимую (любимого) в «свое тело». Так и милосердие к ближним основано на любви, подобно отношению к своему телу. Ближний включен в сферу моего бытия, моего космоса, потому он и «ближний», то есть как родственник, родня (телесное родство). Возможно, апостол понимает милосердие как уподобление ближних своим родным? Такова милосердная любовь великой княгини Елизаветы Федоровны, «святого доктора» Гааза, матери Терезы Калькуттской и нашей современницы доктора Лизы Глинки, как нам кажется.
