Я изучал людей. Их реакции, их поведение. Придумал необычный способ ставить эксперименты: использовал умения, полученные у Мытаря, вскрывал квартиры, оставлял в них какую-нибудь ерунду – то розу, то деньги, то кондитерку. Мои родители были «при должностях», отец без конца приносил домой бутылки дорогого коньяка, а маме «благодарности» совали в виде дефицитной кондитерки. Коробки хороших конфет громоздились в серванте, а в холодильнике постоянно занимали место не меньше двух коробок «Птичьего молока», и мама всегда говорила, чтобы я не покупал подарки девушкам, а брал из дома торт или конфеты. Дескать, и девушкам приятно, и мне экономия. Вот я и брал. И исподтишка наблюдал, как люди прореагируют. Обратятся ли в милицию, будут ли спрашивать у соседей, поменяют ли замки. Квартиры выбирал в своем районе, там, где жил. Так удобнее было наблюдать. Обзавелся знакомствами в милиции, задружился с участковыми, одним словом, нашел источники информации. Вскрыл 11 квартир. Узнал о людях много интересного. Например, оказалось, что выяснять до конца и прилагать к этому усилия готовы очень немногие. Большинство старается не думать «о неудобном», запихнуть его в дальний уголок и не вытаскивать. В этих 11 квартирах жили в общей сложности 43 человека. И только один – один! – заинтересовался происходящим и попытался хоть что-то прояснить. Одна-единственная тетка со странным нерусским именем. Одна из 43, меньше 2,5 %. Я был молод, учился на последнем курсе института, и в тот момент впервые заметил и осознал, что 97,5 % населения стараются избегать сложных схем. Люди не любят разбираться и думать. Они любят «как проще». Мытарь был прав.
Но и не прав. Если в сложную схему вставить простые звенья, то можно получить очень хороший результат.
В общем, эксперимент со вскрытыми квартирами дал мне огромный толчок в понимании людей и в том, как ими можно управлять…
Я нашел Катю Волохину, в девичестве Горевую, понаблюдал за ней издалека и еще больше возненавидел Диму Щетинина. Хрупкая и сильная одновременно, бесконечно добрая и терпеливая, уверенная в том, что сможет справиться со всеми невзгодами, она чем-то похожа на меня самого. Наверное, своей безоглядной уверенностью в успехе и готовностью идти к нему, не сдаваясь, даже если путь этот будет трудным и займет долгие годы.
Мы с ней одной крови.
Мне захотелось как-то поддержать Катюшу, дать ей хоть каплю радости. Белая роза – это так красиво… Неожиданный подарок – это так приятно… Цветы от неизвестного – так волнующе… Пусть в ее беспросветной жизни засверкают маленькие огоньки.
И аукцион с пресс-конференцией тоже я придумал. Но, разумеется, мои издатели полностью убеждены в том, что идея принадлежит их пиарщикам. Подобные комбинации всегда были моим коньком: родить идею, внушить другим под видом «их собственного», после чего ахать и восхищаться их креативностью, громко аплодировать и наблюдать со стороны, что получается и каков результат. Какое счастье, что я не тщеславен и не честолюбив, я не нуждаюсь в публичном признании и всеобщем одобрении!
А Димка – слабак, неблагодарная сволочь и идиот. Как можно было не помочь такой девочке? Как можно было усомниться в том, что я дам мудрый совет и придумаю очередной гениальный план?
Глава 15
Вторник
– И что, из-за такой ерунды?
В голосе Петра звучало недоумение пополам с ужасом.
– Весь сыр-бор только из-за того, что Щетинин отказал Катиному мужу? Да быть не может! Анастасия Павловна, это же несерьезно, ну ей-богу!
Настя вздохнула.
– Петя, поверьте мне, ущемленное самолюбие мужчины – это не ерунда. Задетая самооценка – не ерунда. Это очень серьезно. Из-за этого даже войны начинались, не то что возня с давним уголовным делом. Но старый вор Мытарь правильно заметил, мозги у Климанова кривые. Впрочем, так и должно быть. Кривые мозги дают возможность изобретать, творить, придумывать новое.
Оба наконец выспались от души, потом до вечера изучали записки Климанова. Тетрадь исписана плотно, мелким почерком на каждой строчке, но множество страниц они пропускали: читать о том, как Владимир Юрьевич, добиваясь желаемого результата, а порой и просто из чистого интереса, из любви к искусству, манипулировал коллегами-чиновниками, просителями-бизнесменами, бывшей женой, своей любовницей Аллой, еще какими-то дамами сердца, знакомыми, соседями, редакторами и издателями, было скучно. Да и не нужно. Они выбирали только то, что касалось Щетинина.
– Про своих помощников он совсем мало написал, – с сожалением заметил Петр.
– Про них неинтересно размышлять, Климм ими не манипулировал. Нанимал, давал задания, платил. Использовал. Напрямую, без всяких хитростей. К его внутренней жизни эти люди отношения не имели, его душу никак не задевали. Тетрадь – не дневник, куда записываются события, это способ выговориться, навести порядок внутри себя самого. Вы наверняка заметили, что хронология не соблюдена. Что болит – о том и пишет.
– Ну да, – согласился Петр. – Мы сегодня еще будем заниматься?
– Нет, на сегодня достаточно. Можете ехать. Устали?
Настя посмотрела на него с сочувствием. Пора мальчику вернуться в свою квартиру и как следует отдохнуть. Последние дни получились что-то уж очень напряженными.
– Не устал, нормально. Подумал, что надо к Алле съездить, поддержать как-то. Может, помочь.
О том, что Владимир Климанов находится в реанимации, Алла узнала уже днем и сразу же позвонила Петру. Тот старательно делал вид, что огорошен печальной новостью, спрашивал, чем может быть полезен в такой ситуации, предлагал поехать вместе с Аллой в больницу. Алла ответила, что в этом нет смысла, она уже пыталась, но в реанимацию все равно никого не пускают, и врачи на ее вопросы ничего конкретного не сказали, поскольку она не является родственницей. Конечно, вопрос решаемый, за деньги можно добиться чего угодно, и она этим непременно займется. Нет-нет, пусть Петенька не беспокоится и не обращает внимания на то, что она плачет, у нее множество близких подруг, без помощи она не останется.
– Как вы думаете, я должен рассказать Алле о том, что мы узнали про Климма?
Хороший вопрос. Только ответа у Насти нет.
– Не знаю. Решайте сами.
– А Кате?
– Тоже сами решайте.
Рассказать или промолчать? Настя на собственной жизни, на своей шкуре давно прочувствовала, насколько сложен бывает ответ на этот вопрос. Казалось бы, что тут трудного? Никто не имеет права решать за других людей, о чем им надо знать, а о чем не надо. Звучит красиво, конечно. А на деле? Расскажешь – получится, что ты решил: им надо знать. Промолчишь – тоже получится, что решил: им знать не надо. Хоть так, хоть эдак – а все одно выходит: ты решаешь за других. Это неправильно. И никто пока еще не придумал, как сделать так, чтобы было правильно. Выход просматривается только один: положиться на судьбу. Она мудрая, сама распорядится. Сочтет нужным – узнают, а нет – так и нет. Не зря же существует присловье-совет: положись на судьбу. Наверное, человек обращается к высшим силам, будь то Бог, судьба или еще что, когда реальная жизнь ставит неразрешимые вопросы.
