Перезарядив пистолет, встал и пошел, выставив вперед плечо. С треском пробрался сквозь заросли утесника, оставляя за собой след из семян, высыпающихся из сухих стручков.
Прыгнув на Райта, Логан прижал его к земле, но тот исхитрился вырваться. Глаза расширились – два больших белых круга в темноте, – и он вцепился Логану в грудь.
– А-агрх… – Сцепившись, они покатились по земле.
Лицо Логана обдуло холодным воздухом, затем что-то тяжелое врезалось ему в бок. И снова. И еще. Они катились под уклон. Громкий треск ломающихся ветвей, глухие удары и звуки, похожие на хрюканье.
Затем ощущение полета и мгновение мучительной тишины, прерванной оглушительным буме.
О господи…
Он лежал на спине с закрытыми глазами.
Руки и ноги болели так, будто по ним колотили ломами, грудная клетка, казалось, кричала в агонии. Каждый вдох – как удар по ребрам.
– О-ох…
Ему повезло, если он не сломал спину. Возможно, он умрет здесь, на дне оврага. Тело, объеденное лисами и воронами. Скелет в изодранной полицейской форме – все это поглотит холодная черная земля, и не надо никакого отбеливателя.
Голову заполнил пронзительный жалобный вой. А затем наступила тишина.
Будь он мертв, то, по крайней мере, все перестало бы болеть.
Логан сделал последний вдох разбитого стекла
[119] и позволил тьме забрать его.
49
Холодно.
Что-то мокрое прокатилось по щеке Логана. Потом еще один холодный поцелуй. И еще.
Он открыл глаза.
Мир был серым с маленькими белыми пятнышками, медленно дрейфующими в воздухе. Как в длинном темном туннеле, наполненном хлопьями пепла.
Так вот как выглядит смерть…
А почему бы и нет?
С ним такое уже было. Или тогда врачи сумели запустить в работу его сердце, и он не заходил так далеко?
Холодно…
Покалывание в руках и ногах нарастало, как переход к тактам симфонии, где основную партию исполняли булавки и иголки. И лейтмотивом – острая боль, которая с каждой секундой становилась все сильнее.
– Черт побери… – Слова, произнесенные вслух, выступили белым облачком. Он крепко зажмурился. – Ой…
Мертвые не страдают так сильно.
Логан с трудом повернулся на бок, и все мгновенно вернулось на свои места. Он больше не плыл по темному туннелю, полному пепла: он лежал на дне оврага, земля вокруг была усыпана сломанными ветками. Вершины деревьев исчезали в сыплющемся снеге.
Чей-то голос рокотал издалека:
– Ну?
Голос, отвечавший ему, был намного ближе:
– Я нашел Ала! Он не дышит!
– Мне больше думать не о ком, как об этом придурке. Где Макрей?
О, здорово. Они его ищут.
Вставай.
К черту, очень больно.
Нет, вставай.
Логан застонал, но заставил себя встать на колени. В глазах поплыло. После осторожного прощупывания головы, рука стала темной и липкой, пальцы пахли сырым мясом. Возможно, у него трещина в черепе. Без разницы, умереть от внутричерепного кровотечения или от рук головорезов Рубена.
– Найдите этого ублюдка!
Голос Джонса превратился в бормотание:
– Найдите этого ублюдка… Найдите этого ублюдка… Ни хрена не вижу, а тут ищи.
Один последний глубокий вдох, и Логан был на ногах, одна рука обхватывает сук, помогавший стоять прямо.
– Надо было сразу свалить, как только мистер Мауат умер. Работа ведь подворачивалась. Могли бы уже сейчас водить грузовики по всей Европе, так нет…
Раздался хруст, за которым последовало несколько бранных слов.
Логан провел свободной рукой по поясному ремню. Дубинка все еще была на месте, баллончик с остатками газа, видимо, сорвало на пути вниз. И непонятно, куда делся пистолет.
– Ну, нашел его?
– Сам бы искал, жирный член. – Затем намного громче. – Не знаю, куда он провалился.
– Сейчас сам провалишься. Найди его!
Судя по голосу, до Джонса расстояние было не более двадцати футов.
– Как дурак толкусь здесь, потому что Эдди сказал: мы должны оставаться в команде, а где он, Эдди?
Логан прижался к дереву, ствол которого был недостаточно широк. Спасала черная форма – невозможно лучше замаскировать себя ночью в темноте.
Из мрака показалась фигура. Гевин Джонс пробирался между кустами и валунами, во множестве рассыпанными по дну оврага.
Наручников на нем уже не было – должно быть, взяли ключ у Макензи, – но он добыл себе другой пистолет. Скорее всего, это пистолет Райта.
Логан отстегнул от пояса дубинку. Не стал ее удлинять, чтобы не производить лишнего шума, – крепко сжал в кулаке рукоятку и держал наготове у колена.
Джонс споткнулся и едва не упал.
– А-ах… Черт бы побрал эту ублюдочную темноту!
– Ты нашел его?
– Да ни хрена я не нашел! – Джонс продирался сквозь кусты. – К черту все это. И тебя туда же. Как только выберемся, уйду. Такое дерьмо мне ни к чему.
Одолев еще один куст, он оказался рядом с Логаном.
Глаза были опухшими, из носа стекали потоки соплей и разливались по верхней губе.
Логан поднял дубинку, щелкнул кнопкой фиксатора, и выдвижная секция, выскочив из корпуса, с треском опустилась на плечо. Движение рукой, и дубинка, снова опустившись вниз, ударила по лодыжке Джонса. Пистолет со стуком упал на землю, и одновременно Гевин Джонс завопил, широко разинув рот, полный кривых мелких зубов.
– А-а-а…
Логан снова взмахнул дубинкой. Когда металлический стержень обрушился на лицо Джонса, по руке прошла дрожь. Раздался хруст, как будто кто-то сел на мешок чипсов.
Рот Джонса, корчившегося на земле, все еще был открыт. Только сейчас его кривые мелкие зубы стали неровными обрубками, торчащими из разбитых десен.
– Что, черт возьми, произошло? – Эхо разнесло в тишине крик Рубена.
Снегопад не прекращался.
– Джонс, где Макрей? Джонс?
Логан ударил дубинкой по булыжнику и убрал ее. Затем, встав на колени, принялся шарить руками по холодной поверхности земли, пока не натолкнулся на пистолет.
– Макрей? Я же знаю, что ты там!
Стиснув зубы, Логан стал карабкаться наверх.
– Я собираюсь убить твою сестру! Ты слышишь меня?
