Айла застонала.
– Я думала, ей дали четырнадцать месяцев?
– Все правильно, ребятки: миссис Уайатт снова вышла по условно-досрочному. Убедитесь в том, что каждый магазин вплоть до Макдаффа оповещен о том, что надо смотреть в оба и быть начеку. Айла, отметь флажком квартиру ее бывшего мужа. Последнее, что нам нужно, это еще одна гериатрическая война
[123]. И раз мы занимаемся этим, когда…
В дверь постучали, и в комнату просунулось скелетообразное лицо. Инспектор Гибб – закадычная подруга Нэпиера, его собственный личный Ренфилд
[124]. Она отвечала за приготовление особого чая, ведение записей, поедание жуков и перенос гробов.
– Сержант Макрей? Управляющий директор Нэпиер хотел бы поговорить с вами, как только вы освободитесь.
Логан посмотрел на часы. Десять минут шестого, смена только что началась. Удивительно, что Нэпиер ждал так долго.
– Констебль Андерсон, продолжайте совещание.
Логан вслед за Гибб вышел в коридор и выпрямил спину— он шел навстречу судьбе.
Они поднимались и спускались по лестницам. Гибб не проронила ни единого слова до того момента, пока они не остановились перед дверью в комнату для заседаний на верхнем этаже.
– У вас есть право на присутствие представителя Федерации, если вы считаете это нужным, – наконец сказала она.
А какой в этом смысл?
– Давайте обойдемся без этого.
Гибб открыла дверь и провела его внутрь.
Нэпиер сидел за столом, за его спиной были окна. Китайская чайная пара по одну руку, блокнот и ручка по другую.
– Сержант Макрей? Присаживайтесь, пожалуйста.
Логан сел. Напротив него на штативе стояла небольшая цифровая видеокамера, маленький красный диод уже светился. Всё под запись.
Ну и ладно.
Инспектор Гибб, плотно закрыв дверь, села рядом с камерой, достала блокнот. По кивку Нэпиера раскрыла его на чистой странице.
– Сержант Макрей, вы можете подтвердить, что вам предлагалось присутствие представителя Федерации, но вы от этого отказались? – спросила она.
– Да.
– Благодарю вас. Итак: где вы были прошлой ночью, сержант?
Логан выставил вперед подбородок и нахмурился:
– Прошлой ночью? – Такого вопроса он не ожидал. – После конца смены мы задержались на три часа.
– Я знаю. А после этого?
– Пошли домой к констеблю Николсон, чтобы отметить…
– Отметить что, сержант Макрей?
– Констебли Куэррл и Андерсон взяли Малыша Уолли Мак-коннела. Мы много месяцев охотились за ним. – Он подался вперед. – Послушайте, а в чем дело?
– И когда ваши посиделки закончились?
– Я не знаю. Может быть, часа через два. Пекарня на Сифилд-стрит была уже открыта, значит, было часов пять. Я купил пирог с курицей под соусом карри.
– Понятно. Спасибо, сержант. – Гибб протянула руку и выключила камеру. – А теперь не хотите ли чашечку чаю?
Нэпиер одарил ее улыбкой:
– Спасибо вам, Шона. Сержант Макрей пьет с молоком, но без сахара.
И они снова оказались в Крипитауне
[125].
Как только Гибб вышла, Нэпиер открыл папку и вынул оттуда несколько размытых снимков, сделанных камерой видеонаблюдения.
– Рубен Кеннеди пропал прошлой ночью из Абердинского Королевского лазарета между тремя и четырьмя часами утра. У нас есть нечеткие изображения двух фигур, совершающих маневры с инвалидным креслом в конце коридора. В кресле, это видно, сидит крупный мужчина.
О, это просто замечательно. Впечатляюще.
Рубен пропал.
Драный, грязный ублюдок.
– Логан, вы в порядке? Вы что-то побледнели.
– Я… не знал, что у Рубена есть фамилия.
– По словам врачей, он пришел в сознание. Окружающую обстановку не воспринимает, говорить не может, но живой. – Нэпиер поднял руку, словно хотел успокоить Логана. – Не волнуйтесь, мы внимательно следим за всеми воротами и не дадим ему улизнуть из страны.
Вот уж о чем им не стоит беспокоиться. Рубен никуда не двинется до тех пор, пока Логан и Харпер не станут кормом для свиней.
– Что касается мистера Кеннеди, вам, я думаю, доставит радость то, что мы просмотрели его дела, совершенные начиная с семнадцатилетнего возраста. И вам, и руководителю службы уголовного розыска Харпер не будет поставлено в вину никаких противоправных действий. Надеюсь, это освободит ваши головы от неприятного груза. А там, думаю, и благодарность не за горами.
Что?
Логан окаменел.
– Благодарю вас, сэр.
– Разумеется, наше пристальное внимание было обращено и на мистера Джонса. Ну что же, преступники они и есть преступники.
Гевин Джонс, он же Зубастый…
Ох, ну, слава богу.
Возможно, он сам не отправится вслед за ними в тюрьму.
Нэпиер, сцепив пальцы, наклонился вперед:
– Должен вам сказать, Логан, на меня произвело большое впечатление, как вы провели расследование по делу старшего инспектора криминальной полиции Роберты Стил. Некоторые предсказывали, что вы попытаетесь ее прикрыть. Но вы так не поступили.
Логан смотрел на него, часто моргая.
– Но ведь вы же все время были в курсе дела, да? Выходит, вы меня подставили, – сказал он после паузы.
– Я, кажется, говорил вам, когда мы прошлись по свежему воздуху, – вы честный человек, Логан Макрей. Я в этом не сомневался.
– Ведь уже тогда у вас были все доказательства, но вам хотелось проверить, найду ли я их и, если найду, сообщу ли вам.
– Проверка. А что? – Нэпиер развел руками. – И вы ее выдержали, что, впрочем, не было для меня неожиданностью – я никогда не сомневался, что так и будет. – Он положил руки на стол. – Старший инспектор криминальной полиции Роберта Стил арестовала в прошлом году некоего Лоренса Коллинза за хранение неприличных снимков детей. Его коллекция насчитывала больше пяти тысяч фотографий и размещалась на трех отдельных компьютерах, плюс тематические диски и флешки. Обычная мерзкая грязь; на таких снимках лица насильников обычно скрыты под масками. – Нэпиер нахмурился. – Группа ученых в университете Данди разработала методику распознавания личностей по рисунку вен на тыльной стороне рук и на пенисах. По-видимому, эти телесные особенности так же индивидуальны, как отпечатки пальцев. Свою методику они опробовали на фотографиях Коллинза, пытаясь идентифицировать насильников. Подмножество снимков было идентично тем, которые Стил «обнаружила» в ноутбуке Уоллеса.
