Логан снова крикнул, приказывая Лампи остановиться. Куда там… Примерно на двенадцать футов ниже была парковка для жителей четырехэтажного многоквартирного дома. Ребристые шиферные крыш.
Ах-х…
Глубокий вдох. Снова глубокий вдох. Логан решился и прыгнул вниз. Гаражная крыша словно приготовилась к встрече с ним – бах! – он с грохотом пробил шифер. Бетонный пол оказался намного менее приветливым.
Ой-й…
Логан лежал на спине, уставившись на дыру в потолке, через которую капал дождь.
Все болело. Руки, ноги, спина, голова. Даже зубы ломило.
Возможно, кроме крыши, он что-то сломал при падении.
Возможно, из-за пробитого легкого ему грозит смерть здесь, на гаражном полу, и об этом никто не узнает, пока владелец этой конуры не обнаружит тело.
Ой-й…
И тут раздался сигнал радиопереговорного устройства. Он услышал задыхающийся голос Каламити:
– Центральное графство… Седьмой… можете говорить?
Давай, ну давай.
Логан оторвал голову на дюйм от пола. Гараж выглядел так, словно подвергся погрому: все было усыпано кусками шифера. Вдоль стен стояли штабеля картонных коробок, замотанных упаковочной лентой.
Выше!
Никак…
Голова снова падает на пол.
Здесь, между подшивками старых журналов «Нэйшенел Джеографик» и тем фондю, которое нам подарила тетушка Кристина и которым мы никогда не пользовались, покоятся останки Логана Балморала Макрея. Пропавший сын. Верный бойфренд. Донор спермы и отец двух маленьких монстров… Он, Логан Макрей, оставит после себя безутешную герлфренд, пушистого котенка по кличке Ктулху и громадный долг на кредитной карте.
Переговорник снова засигналил:
– Центральное графство… Седьмой. Серж? Вы в порядке?
– Нет.
Он с трудом повернулся на бок. Потом встал на колени. Нажал клавишу включения микрофона.
– Где ты была?
– Мы его взяли, серж. Лампи полным ходом несся к Нижнему берегу и мы появились точно перед ним. – Смех из динамика. – Вы должны были это видеть, он растянулся у нас на капоте: руки, ноги и упаковки эдамского сыра.
Потянувшись, Логан сел прямо, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Прислонился к стене.
– Приди и вытащи меня.
За окном, серое и унылое, лишенное красок бесконечным дождем, проплывало побережье. «Дворники» с шипением и скрипом выписывали дугу по лобовому стеклу, завершая каждый проход сильным и звучным ударом. Воздуходувки работали на полную мощность, но все равно проигрывали сражение против уникального запаха Лампи Патрика.
Прогоркшие лук и чеснок, несвежий сыр и еще что-то пронзительно едкое.
– Ради бога… – Каламити опустила свое окно на дюйм, впустив в салон дорожный шум и шелест дождя. – Ты что, купался в септик-танке
[13], Лампи?
Воришка сидел, согнувшись на заднем сиденье, руки в наручниках за спиной; лицо под грязными прядями в зеркале заднего вида не разглядеть.
Логан, отвернувшись, уставился в окно сбоку. Синевато-серые волны Северного моря долбили скалы грязно-коричневого цвета. Точнее, это залив. Мори-Ферт. Впрочем, какая разница.
Каламити била дрожь.
– Серж, а вы уверены, что мы сумеем поставить голубую и двойные
[14]?
– Делить замкнутое пространство с Лампи Патриком – разве это не чрезвычайная ситуация? Полиция Шотландии должна принять все меры.
Ответом ему было обиженное сопение с заднего сиденья.
– Я тут ни при чем. Это мои сальные железы.
– Скажи еще, что у тебя аллергия на мыло и воду.
Дождь усилился. Увеличилось и число скал вдоль берега.
После поворота море осталось позади.
Сзади снова донеслось сопение.
– Я о магазинных кражах. У вас только одно на уме: «браслеты» на запястье, и что? Могу раскрыть кое-какие тонкости.
И обещаю в будущем быть хорошим мальчиком. Небескорыстно, конечно.
Каламити рассмеялась:
– Ты нас разыгрываешь, мальчуган. За один только сегодняшний день успел всем глаза намозолить. Ох, Лампи, шерифу без тебя никак не изловить наркоманов, тырящих бекон и сыры в Банфе и Макдаффе.
– А я и не тырил. Я был… Это… Я это нашел. Ну да, нашел. Я это нашел.
– Ну разумеется, дружок.
Логан вытянул ноги вперед, устраиваясь поудобнее. Внезапно левую лодыжку кольнуло так, словно в нее воткнули острый кусочек льда. Какой смысл строить гараж, если крыша такая хлипкая?
– А ты знаешь, Лампи? – Каламити посмотрела сердитым взглядом в зеркало заднего вида. – Я вчера пыталась раздобыть копченый бекон с прослойками жира, но не нашла ни в «Теско», ни в «Корей». Ни одной упаковки! Ты и твои дружки-наркоманы здорово поживись, пользуясь пятипальцевой скидкой
[15].
Еще больше осколков льда впилось в лодыжку, когда Логан повертел ею слева направо. Возможно, нужно было перетянуть ее ремнем и приложить пачку замороженного гороха. К тому времени, когда они доберутся до участка во Фрейзерборо, наверное, распухнет до размера дыни…
– Как ты думаешь, серж? Четыре месяца? И выпустят через два за хорошее поведение? – снова подал голос Лампи.
А им – писанина, необходимая для компенсации убытков владельцу гаража.
– Ты сядешь прочно, малыш. – Каламити довольно улыбнулась. – Но ведь у этой медали есть и другая сторона: по крайней мере, сможешь регулярно принимать душ в тюрьме. Это перенесет тебя в мир добра: от тебя не будет вонять, как от дохлого барана.
Машина въехала в Нью-Абердур, и Каламити сбавила скорость. Как только городишко остался позади, снова нажала на газ и еще немного опустила окно.
– Не верится, что мы обречены на эти мучения в течение всего пути до Фрейзерборо.
Чайник громыхал все время, пока не закипел. Противный запах цветной капусты, заполнивший столовую, был каким-то больничным. Само помещение – раза в четыре больше, чем в участке в Банфе, и здесь стояли два торговых автомата, а не один. Если б не запах, вполне уютно: венецианские окна, удобные диванчики, большой телевизор с плоским экраном, ряд пластиковых ведер для мусора… Достаточно места для устройства вечеринки с разумным числом приглашенных, если сдвинуть к стенам четыре столика.
