Торговый автомат номер два – тот, что выплевывал шоколад, – издавал слабое гудение, соперничая с бессмысленным бубнением, доносившимся из телевизора: «…сделка за наличные. Не проворонь. Скупой платит дважды. На блошином рынке…»
Логан разыскал пульт и выключил ящик, убив этого крикливого идиота на полуслове. С чувством выполненного долга положил пульт на место. Тихо…
Голос за его спиной спросил:
– А что у вас с лицом?
Не оборачиваясь, Логан ответил:
– Просто задумался.
Чайник наконец выключился. Логан положил пакетик в розовую, как небо на восходе, кружку с надписью «Самый главный в мире сержант». Налил кипятка.
– Хочешь чаю?
– Не могу. Обостренный апаллический синдром
[16], если помните.
– Да-а… помню. – Поболтал пакетиком, и вода в кружке стала коричневой. – А как ты думаешь, ты почувствуешь что-нибудь? Ну, когда тебя…
Он почувствовал на своем плече ее теплую руку.
– Когда они меня отключат?
Логан взял ложку и прижал пакетик к стенке кружки, добавляя густоты.
– Это тебе повредит?
– Мне? Ты что, перепугался и хочешь свалить все на меня?
Надо добавить молока.
– Не заставляй меня…
– Логан. – Пауза. Затем ее рука сжала его плечо. – Логан, посмотри на меня.
Он шумно выдохнул. Поставил бутылку с пастеризованным молоком обратно на стол. Повернулся к ней.
Ее волосы казались пурпурными в свете люминесцентных ламп. Рукава футболки, украшенной черепом с перекрещенными костями, не закрывали татуировок: черепа и сердца на заостренных зубцах, между ними водовороты. Но чернила были не яркими – скорее выцветшими, как многократная копия сделанного однажды рисунка. В ноздре – золотое кольцо, вдоль ушной раковины – мелкие полудрагоценные камни. Она улыбнулась ему, и маленький шарик из нержавеющей стали на нижней губе опустился в ямку на подбородке.
– Я не собираюсь ничего чувствовать, ты понял? – Саманта, обхватив руками его плечи, приникла к нему. – Я умерла пять лет назад. А сейчас я вроде как во вспомогательной команде.
– Так вот почему я не… Я ведь и вправду ничего не чувствую?
– Хмм… Смотря что ты имеешь в виду. Нынешнее утро, это тело в лесу… Раньше тебя такое трогало. Ты жалел их, сопереживал. Что произошло?
Дождь снаружи, за венецианскими окнами, и не думал прекращаться. Барабанил по крышам припаркованных автомобилей, подгонял старика под зонтиком, бежавшего через дорогу.
Логан нахмурился. Пожал плечами:
– Я ведь просто делал свою работу. Ты слышала, что сказала Каламити: закрытое лицо дегуманизирует тело. Лишает его свойств личности. Это не значит, что мне все равно.
Старик не удержал зонтик в руках, и тот, делая пируэты и кружась, понесся по улице. Да тут еще маленький красный хетчбэк окатил бедолагу стеной воды. Старик застыл на месте; он даже не ругался, а просто смотрел вслед удаляющемуся автомобилю.
– Логан? – Саманта повернула его лицо к своему. – Я волнуюсь за тебя.
– Он должен догнать водителя и засунуть свой зонт ему в задницу. А после этого открыть.
– Логан, я ведь не шучу.
Закрыв глаза он приник своим лбом к ее лбу.
– Я ведь делаю все, что от меня зависит.
– Я это знаю. Но, если ты поручишь кому-то другому выключить меня в пятницу, клянусь святым божественным банджо, я восстану из могилы и вышибу из тебя дух…
– Серж?
Логан заморгал. Прочистил горло.
– Да, Каламити.
– Этот Лампи Патрик никак не угомонится. Говорит, что адвокат ему не нужен, это первое. В любом случае мы не можем бросить его, и у нас не получится добраться в Банф до половины третьего. – Она посмотрела налево, затем направо, проверяя, не подслушивает ли их кто-либо. – Если вы на мели в смысле денег, мы могли бы немного раскрутиться за счет сверхурочных.
Шумный долгий выдох.
– Хорошо. Да. Нет. Давай-ка домой.
– Вы в порядке, серж?
На его лице появилась натянутая улыбка:
– В автомате закончился шоколад.
Каламити нахмурилась:
– Вы уверены, что с вами все хорошо? Это адское падение… Может, нам позвать дежурного врача?
– Все нормально. Лучше я никогда себя не чувствовал. Теперь не… – Его телефон включился. «Имперский марш» из «Звездных войн», мрачный, предупреждающий о неприятностях. Он вздохнул и нажал на паузу. Кивнул Каламити. – Помести Лампи во вторую допросную, только не забудь открыть окно. Я приду туда через минуту. – Как только она вышла, он ответил: – Что?
Голос Стил зашелестел из трубки, как сыплющийся из мешка гравий.
– Ты не считаешь нужным поговорить со старшим инспектором? Ты, мелкий, нахальный пидор. – Она фыркнула. – И о чем ты, черт побери, думаешь? Случайно натолкнулся на тело непонятно где, в грязи и под дождем. Башмаки небосъуже превратились в хлюпающие лапти?
– Для этого звонка есть причина, или вы звоните потому, что вам захотелось постонать? Моя смена заканчивается в десять, а у меня есть клиент, которого надо допросить. Так что…
– Как всегда? И что твой клиент говорит? Ты получил сведения о жертве, которыми не хочешь делиться со мной?
– Ну все, я вешаю трубку.
– Ой, да не будь ты такой девочкой-недотрогой, Лаз. – Из трубки донесся неприятный звук, затем вздох. – Звоню, чтобы сделать тебе приятное. Наш любимый директор Нэпиер, он же Избранный Ниндзя, он же Носатый Вампир
[17], он же Угрозы Финансового Кризиса, он же Батарейка Дюраселл, проводит рекогносцировку будущего объекта грабежа. Так что будь осторожен. Смотри в оба.
Саманта подняла брови. Показала на телефон. Сделала рукой универсальный жест, обозначающий онанизм.
– Продолжим? Я хочу надлежащих проводов. Черный гроб, красная шелковая обивка внутри, все мои мелочи и вещицы… Разве это плохо? Такое законченное батальное полотно. И да, кожаный корсет. Я не собираюсь встречаться с червями одетой так, как наряжают чью-то маму.
– Что-либо еще, ваша светлость?
– Да. Ради бога, закажи чего-нибудь, чтобы взбодриться. У тебя лицо, как только что выпоротая задница…
И снова голос Стил в трубке:
