Логан обеими руками сжал руль.
– Так он снимал это?
– Да. Розалин думала, что ее мать и отец будут считать ее виновной, вышвырнут из дому и никогда больше не захотят с ней разговаривать. Уоллес говорил ей, что все станут называть ее шлюхой и что у нее никогда не будет ни работы, ни друзей. Она была настолько напугана, что поверила ему.
Стил вытащила сигарету и сделала долгую затяжку; кончик сигареты излучал ярко-голубое свечение.
– И вот однажды прискакал храбрый рыцарь на большом белом коне, задница которого была сплошь измазана навозом. Этот рыцарь, то есть эта рыцарша, сказала: «Опомнись, Розалин, ты ни в чем не виновата. Во всем виноват этот подонок Уоллес. Мы привлечем его за изнасилование, и будь уверена, он проведет в заключении годы, годы и годы». Но Розалин была слишком напугана для того, чтобы выдвинуть обвинение, потому что, сделай она это, все выплывет наружу, родители обо всем узнают и никогда не полюбят ее снова. Храбрый рыцарь говорил ей, что они смогут преодолеть и это и что они со всем справятся. Но она была слишком напугана, да…
– И что произошло?
Стил выпустила струйку дыма в лобовое стекло.
– То, что он сделал с Розалин, не было его первым подвигом на этом поприще. Первая несчастная телка, которую он обработал, кончила тем, что оказалась в охраняемой палате, ее пичкали лекарствами так, что эти лекарства лезли из ушей, а всё потому, что пауки беспрерывно выползали из кончиков ее пальцев. В общем, полностью и окончательно разбитая… – У Стил вырвался короткий горький смешок. – Ну а что касается Розалин, так она сделала то, что имело для нее смысл: она влезла в очень горячую ванну, прихватив с собой бутылку водки и острый нож. На следующее утро ее обнаружил маленький братишка. Сейчас он дважды в неделю посещает врача, и это неудивительно.
И снова за окном поля и поля.
Они проехали поворот на Гарденстаун.
Логан покачал головой:
– Так получи ордер на обыск, найди запись и покажи местному прокурору. Предъяви этому подонку обвинение.
– Ты что, и вправду думаешь, я не пыталась это сделать? Невозможно получить ордер, ссылаясь на слова мертвой девушки. – Еще одна струйка дыма расползлась по лобовому стеклу. – Да хоть бы я и смогла получить ордер, что это докажет? Есть видеозапись того, как она принимает наркотики: она не сопротивляется, и это совсем не то, в сравнении с тем, что значили бы ее показания в суде, верно? Нам никогда не добиться обвинительного приговора.
И снова поля – широкие, плоские, уходящие за горизонт под ледяным лунным светом.
– Скажу тебе, Лаз, у меня никогда не было более удачного дня, чем тот, когда я пришла в дом Уоллеса для того, чтобы заставить его понервничать. Вау, я нашла тонну детской порнографии, глядя в его ноутбук. – Она засмеялась, и на этот раз смех был веселым. – Я имею в виду слайд-шоу, прости меня Господи! Этот мелкий говнюк, возможно, готовился подрочить как следует, а тут нагрянула я и испортила ему романтическое настроение. А теперь он получил шесть лет и может задавать в тюремной камере хорошую трепку своему вкусившему сласть изнасилования мелкому обезьяньему стручку. Уверена, он встает у него и тогда, когда его хозяин не пялится на снимки детей. То, что с ним происходит сейчас, – так ему и надо.
С этим трудно поспорить.
Стил с ухмылкой посмотрела на него:
– А знаешь что? Я сейчас в таком хорошем настроении, что даже готова согласиться перекусить у тебя.
Логан выглянул из окна. Стил, удовлетворившись куском сыра на тосте и двойной порцией «Балвени», обходя многочисленные препятствия, шла по дороге. Когда она скрылась из виду, он прошел в спальню и вытащил мобильник.
Набрал номер Джона Эркарта.
Телефон звонил, звонил, звонил. И наконец:
– М-мпх-х? Привет? Что?
– Ты можешь сказать Рубену, что доставка не состоится.
– Что? Кто… – Из наушника вырвался кашель. – Мистер Макрей? Сколько сейчас времени?
Логан посмотрел на часы-радио – 04:32.
– Доставка не состоится. Стиви Фаулер арестован несколько часов назад во время рейда против наркоторговцев.
Эркарт зевнул, затем выругался.
– Его арестовали?
– Он и не собирался доставлять пакет по-честному, это была чистой воды афера: он намеревался украсть наркоту и толкнуть ее кому-нибудь из местных дилеров.
– О, Рубену это понравится. А есть…
– Прежде чем ты спросишь, отвечу: нет. Он исповедовался, сидя перед руководителем одного из подразделений по борьбе с организованной преступностью. И нет никакой надежды на то, что он выйдет на свободу.
Эркарт издал звук, похожий на выход воздуха из надувного матраса.
– Вот… невезение. Что хотелось бы узнать в первую очередь, мистер Фаулер не упоминал места и имена?
– Я так скажу: повезло, что ему не назвали моего имени, а иначе я бы сидел в соседней камере.
– А пакет…
– Там было полтора килограмма амфетамина? Он уже продал его. Это очевидно.
Эркарт вздохнул:
– Мистер Макрей, вы же понимаете, как Рубен прореагирует на это, верно? Он не любит людей, которые воруют.
– В самом деле? А вот мне не нравятся люди, которые угрожают моим детям и посылают бандитов, чтобы убить меня! – Логан ударил ладонью по стене.
– Я понимаю, мистер Макрей, но вы должны оставить это позади и двигаться дальше.
– Двигаться дальше?
– Серьезно, пора остыть. Я поговорил с Рубеном и все уладил. Сказал ему что убить вас он не может. Если он убьет вас, потребуется целая вечность на то, чтобы все уладить.
Логан присел на край кровати.
– Я что, должен просто забыть обо всем?
– Если не получается забыть, можно укусить в ответ. – Пауза. – Значит, мы завтра увидимся?
Завтра?
Ах да, чтение завещания.
– Не думаю, что у меня есть выбор.
Логан закончил разговор и выключил телефон. Хмурым взглядом посмотрел на кровать. Затем опустился на колени и вытащил полированную деревянную коробку. Нужно хорошенько протереть пистолет, убедиться, что на нем нет отпечатков пальцев.
Завтрашний день должен быть важным.
Дневная смена в понедельник
Находясь в здравом уме и твердой памяти…
39
– Наконец-то и у нас есть хорошие новости. – На экране за ее спиной был напротив спутниковый снимок береговой линии. Гарденстаун был отмечен большой стрелой, как будто никто из присутствующих не знал, что это за место.
