– Я рассказал Рубену про Фаулера. Мой рассказ его не вдохновил.
Логан держал руку на пистолете, гадая, видны ли его очертания в кармане.
– Он становится невыносимым, – продолжал шептать Эркарт. – Да, я понимаю, что в это трудно поверить, но общение с ним похоже на чудовищный брейк-данс на минном поле.
Логан остановился на ступеньке лестницы и, глядя в упор на Эркарта, сказал:
– Так значит, мы его убьем.
Хмурый взгляд. Эркарт облизал губы.
– Мистер Макрей, это…
– Мы доставим его на одну из свиноферм и всадим в него пулю. Об остальном пусть позаботятся животные.
Молчание.
Эркарт, опустив голову, неотрывно смотрел на блестящие носы своих черных туфель.
– Мистер Макрей, я не должен принимать чью-либо сторону, вам ясно? Мне следует быть беспристрастным, как будто… вы это знаете лучше меня, я – госслужащий. А вы и Рубен – как тори и виги, какая из сторон победит, та и будет формировать следующее правительство. Моя задача состоит в том, чтобы все по-прежнему работало.
– Беспристрастным? – Логан ткнул Эркарта в грудь. – Именно вы и были тем, кто уговаривал меня его убить!
– Да, согласен. – Пожимание плечами. – Поймите, это беспристрастный совет, согласны? Я лишь выразил словами то, о чем думал мистер Мауат.
– Выходит, вы были бы рады, если б я выстрелил в Рубена, а вам бы не пришлось пачкать рук? Так?
– Я не могу взять…
– Вы же сами сказали: он становится невыносимым. А что будет, когда он начнет войну?
– Но…
– Именно этого и хотел Хамиш. Какой еще вариант у нас есть?
Эркарт глубоко вздохнул. Снова уставил пристальный взгляд на свои туфли.
– Никакого.
– Сегодня вечером. Скажите ему, что мы должны поговорить о наркотиках, которые Стив Фаулер украл и загнал Джессике Кемпбелл. Назначьте встречу на свиноферме, мол, чтобы никто о ней не прознал. Справитесь с этим?
Кивок:
– Думаю, да.
– И, само собой, без свидетелей. Вы, я и он – больше никого.
Эркарт снова кивнул. Закусил нижнюю губу.
– Выходит вы берете на себя ответственность? Потому что…
– Привет! – Дверь наверху лестницы открылась, и показалась женщина средних лет в «кошачьих» очках. Ее розовый кардиган был застегнут на все пуговицы. – Что-то не так?
Эркарт помахал ей рукой:
– Извини, пришлось завязывать шнурки. Сейчас поднимемся.
– Давайте, чтение должно вот-вот начаться, а мистер Мойр-Фаркхарсон очень занятой человек.
– Конечно.
Он стал поспешно подниматься по лестнице, и Логан последовал за ним. В приемной панели красного дерева были увешаны позолоченными рамами с историческими видами Абердина.
Женщина взмахом руки указала на дверь:
– Мистер Мойр-Фаркхарсон ждет вас.
Эркарт слегка склонил голову в поклоне.
– Благодарю вас, миссис Джеффрис. Встреча с вами всегда приятна.
Они вошли в огромную комнату, посредине которой стоял длинный дубовый стол; два окна выходили на Золотую площадь, напоминающую парковку; снаружи все казалось тусклым и размягченным под бледно-серым небом.
Рубен был уже здесь. Он стоял у стола, держа в руках чашку чаю. Даже в дорогом костюме он выглядел тушей. Китайская чашка из тонкого фарфора была почти не видна в руке. Покрытое шрамами лицо повернулось, взгляд прошелся по Логану.
Во главе стола сидел щеголеватый мужчина, темный костюм на нем был явно дороже костюма Рубена. Седые виски. Он казался благородным. Единственной неисправностью в его внешности был искривленный нос.
Мойр-Фаркхарсон глянул на часы, затем изобразил на лице почти незаметную улыбку:
– Итак, мы можем начинать.
Единственным посторонним человеком в комнате была усохшая женщина с волосами розового оттенка и руками, распухшими от артрита. Кожа на ее лице выглядела, как сморщенная замша, из глубоких складок выглядывали глаза, блестевшие, как полированный оникс.
Сунув руку в кожаный портфель, Мойр-Фаркхарсон извлек из него кожаную папку. Открыл он ее с таким видом, будто это была гробница Тутанхамона. И начал читать:
– Я, Хамиш Александр Селкирк Мауат, находясь в здравом уме и твердой памяти, настоящим заявляю, что это моя последняя воля…
40
– Распишитесь здесь и здесь… – Мойр-Фаркхарсон ткнул пальцем, и Логан накарябал свою неразборчивую подпись в указанных местах. – И еще здесь, пожалуйста.
За окнами потемневшее небо приобрело цвет обгоревшего тела. Толстые белые хлопья равнодушно сыпались на припаркованные автомобили.
Нотариус взял документы и подул, как если бы подписи были сделаны пером, а не шариковой ручкой. Затем встал.
– Благодарю каждого за проявленное терпение. Извините, господа, я вынужден вас оставить – дела.
Старая дама закивала:
– Хамиш был хорошим человеком, что еще можно сказать.
Рубен последние полчаса не подавал никаких признаков жизни, кроме сжатия мышц челюсти.
Она вздохнула:
– И очень щедрый. Триста тысяч фунтов, и это только за уборку дома. – По морщинистой коже побежала слеза, и дама приложила к глазам старомодный накрахмаленный носовой платок. Затем махнула рукой Эркарту. – Вы поможете мне подняться?
– Ну конечно, конечно. Обопритесь на меня.
Эркарт заботливо повел даму к выходу.
Едва за ними закрылась дверь, как Рубен, оскалив в ухмылке зубы, произнес:
– Две трети миллиона.
Логан пристально смотрел на потолок – лепнина и довольно скромная для такого кабинета люстра.
– Я тут ни при чем: так пожелал Хамиш.
– Навостри уши, Макрей, и слушай: ты еще облажаешься с этим завещанием. Короче, если ты станешь препятствием или задержишь кого-нибудь, то я вырежу…
– Хватит, Рубен, давай отложим этот разговор.
– Кем ты, черт возьми, себя возомнил?!
– Да ни кем. – Рука Логана, опущенная в карман, нащупала пистолет. – Ты думаешь, для меня это легко? Я офицер полиции. А эти деньги, они от преступной деятельности. К то-муже Хамиш пожелал, чтобы я поделил неслабую сумму между гангстерами. И как это будет выглядеть? Нет… – Он покачал головой. – Самое разумное – передать все деньги Национальному агентству по борьбе с преступностью, и пусть они разбираются с этим.
Ответом на его слова был громоподобный удар кулаком по столу.
– Не волнуйся: я этого не сделаю. Я обещал Хамишу… – На этот раз Логан не стал смотреть в потолок, а взглянул в горящие ненавистью глаза Рубена. – Давай сменим тему. Нам надо поговорить о Стиве Фаулере.
