«Видишь ли, я пытаюсь придумать, как указать тебя в титрах».
«А что за проблема? Я хореограф “Зари человечества”».
«Дело в том, что я могу указать тебя только один раз. Я хочу поставить тебя четвертым в списке актеров. Можно так, а можно как хореографа. Но нельзя и так, и так».
Задумавшись, Рихтер спросил, почему.
«Ну, Дэн, тогда твое имя будет значиться дважды. А единственный, чье имя указано дважды – это я, так что тебе придется решить».
Несмотря на то, что Дэн играл Смотрящего на Луну, он не осознавал, что может получить категорию звезды. Он все время видел себя хореографом. Он решил упростить эту неловкую ситуацию. «Укажи меня в списке актеров, – сказал он. – Все и так знают, что я создал хореографию для эпизода».
«Я так и подумал, что ты согласишься», – ответил Кубрик. Но он все еще выглядел обеспокоенно.
«Никаких обид?» – спросил он.
«Поверь мне, Стэнли, мне нравится идея быть звездой», – сказал Рихтер.
Они встали и молча пожали друг другу руки. Имя Рихтера появляется в титрах сразу после Дулли, Локвуда и Сильвестра, что весьма заслуженно.
Много лет спустя Дэна спросили, что бы сказал Кубрик, если бы он выбрал обе категории, в которых так усердно работал. Рихтер без промедления ответил: «Стэнли бы мне их не дал».
* * *
Дуглас Трамбулл преимущественно запомнил конец проекта как время изнурения, низкой нравственности и горьких обид. Дух соперничества, который раньше был скрываем, теперь открыто витал в воздухе. Так случается, когда люди измотаны и что-то значительное подходит к концу. «Все покидали проект с облегчением, потому что настолько устали от него, и у всех карьера стояла на мертвой точке», – вспоминает Трамбулл. Работа над фильмом заняла гораздо больше времени, чем кто-либо мог представить, и «никто не мог получить должность в другом проекте. Все уже были на пределе… Они не совсем понимали, во что они были вовлечены. Я понимал».
Тем не менее, его отношения с Кубриком стали ухудшаться. Трамбулл знал, насколько важен его вклад в создание фильма, и он гордился им. В числе его заслуг среди прочего и помимо слит-скана, постройка отдела анимации и руководство им после ухода Уолтера Джентльмана. Значение Трамбулла можно оценить, по словам Кристианы, которые она сказала ему, когда они встретились на кинофестивале спустя много лет после смерти Кубрика. Согласно Дугласу, Кристиана вспомнила, как во время последней фазы фильма спросила у Кубрика, был ли он встревожен тем, как все получится. Режиссер ответил: «Нет, я не волнуюсь, у меня есть Дуг».
Несмотря на это, и хотя Трамбулл был руководителем отдела, его зарплата была на том же уровне, что и двумя годами ранее. Недовольный этим фактом – его коллеги получали гораздо больше – он попросил повышение. Режиссер, хорошо понимая, что уже превысил бюджет, и что другие могут прийти к нему с тем же вопросом, твердо отказал. «Это был один из самых крупных споров между нами, – вспоминал Трамбулл. – Он всегда говорил “нет”».
Приближалась мартовская поездка в Нью-Йорк и Лос-Анджелес, и режиссер решил запатентовать слит-скановый аппарат. Его создатель был против. «Я был чрезвычайно против этой идеи, потому что… – Трамбулл помедлил. – Я был очень молод и тогда не знал, что работодатель действительно имеет право запатентовать работу его работников». Режиссер сообщил Дугласу, что он нанял людей для снятия мерок и техники с аппарата.
«Стэнли, делай, что хочешь, но я не собираюсь им помогать», – ответил Трамбулл.
«Ну, я все равно это сделаю», – возразил Кубрик.
«Ладно, делай. Но делай это сам, без меня».
Вспоминая эту сцену десятилетия спустя, Трамбулл сказал: «Это был напряженный момент. В мой кабинет пришли инженеры, которые пытались понять всю логику того, что я построил, но у них ничего не вышло, и они ушли».
Помимо этого, у Трамбулл нарастал разлад с бывшим наставником, Коном Педерсоном. Хотя он играл значительную роль в создании некоторых ключевых спецэффектов фильма, основной обязанностью Кона было управление. Этап постпроизводства был «грандиозен по своей сложности, и Кон был самым смышленым человеком в генштабе спецэффектов, и нет никаких сомнений, что без него фильм бы не получился». Но по мере того, как Педерсон наблюдал за его вкладом в производство, он стал делиться с Кубриком мнением о том, что большая часть того, чего достиг Дуглас, было открыто Джоном Уитни – и что Трамбулл пытался поставить себе в заслугу то, что не изобрел.
«Я помню очень некрасивый разговор с Коном. Он пытался дискредитировать меня, говорил, что я использую те же техники, что и Уитни, хотя я продвинулся далеко вперед от того, что он создал. Я потом и кровью выстраивал весь механизм, с нуля. Хотя я был вдохновлен его работой, Джон Уитни не имеет никакого отношения к тому, что получилось в фильме».
Пятьдесят лет спустя, комментируя этот эпизод, Кон Педерсон занял сторону Трамбулл. «Прошло много лет со времени создания фильма, – сказал он. – Работу Дуга нельзя переоценить. Его слит-скан был самобытным и захватывающим. Любые разговоры о сходстве с техникой Джона Уитни не должны даже восприниматься серьезно. Метод Дуга сделал фильм тем, чем он является, и я, разумеется, благодарен его гению.
Позже обнаружилась другая «мышиная возня», которая посадила зерна многолетней обиды. В последние дни, когда я был там, мы снимали конечные титры фильма, и я запускал все в движение, потому что я руководил отделом анимации. И там всегда не хватало одной карточки. И никто не знал, что это за карточка, а я не слишком задумывался об этом. Что ж, на ней значилось: “Создание и режиссура спецэффектов: Стэнли Кубрик”. Это меня очень задело».
В то время фундаментальное правило Киноакадемии позволяло присуждать «Оскар» за лучшие визуальные эффекты максимум трем лицам. Но в «Одиссее» их было четыре: Виверс, Трамбулл, Педерсон и Ховард. Так что единственная заслуга Кубрика, указанная в титрах, позволяла фильму вообще участвовать в этой категории. Все же Трамбулл допускает, что Киноакадемия могла бы сделать исключение для фильма, заново открывшего само понятие визуальных эффектов. Вместо этого Кубрик поручил Луи Блау связаться с Американской гильдией режиссеров и попросить официальное разрешение на размещение единоличной линии в титрах. Получив это разрешение, Кубрик указал себя единственным кандидатом на «Оскар».
* * *
В конце декабря остатки внутреннего круга Кубрика решили, что окончание процесса нужно отметить памятным подарком режиссеру. Отдел реквизита изготовил стилизованную диораму с блестящей металлической космической капсулой, припаркованной на вершине бронзовой скалы – возможно, репродукцию Холмов Шритцкоппе. На другой скале располагался монолит, и вся диорама была установлена на мраморном основании с выгравированной надписью. К сувениру прилагалась открытка со списком из 104 фамилий внутри.
Очень много людей уже покинули проект, и открытка не была подписана. Презент, по-видимому, готовился в тайне, своими силами и не числился в статье расходов на производство. На уцелевшей фотографии Кубрик выглядит заметно изнуренным, даже выжатым, стоя рядом со своим трофеем.
