– Согласна, о нем забывать нельзя. Но ведь это он заговорил о вредительстве.
– А хоть бы и так, миледи. Это вполне могло быть хитрым двойным блефом.
– М-м-м, – промычала леди Хардкасл, продолжая делать пометки. – Будем иметь его в виду, но я сомневаюсь.
– Очень хорошо, – сказала я. – Других я не особо знаю.
– А как насчет вашей подружки Бетти?
– Ах, да, конечно. Но она всю ночь провела со мной в одной комнате.
– Ты в этом уверена?
– На все сто, миледи. Я, правда, выпила шампанского и не проснулась бы, если бы она встала ночью, но она все это время счастливо посапывала рядом. Не думаю, чтобы она была в том состоянии, чтобы найти дорогу к стойлам, не говоря уже о паре кусачек, а потом еще и определить точное место их применения.
– Для меня этого достаточно. Но разве у них нет водителя?
– Есть, – подтвердила я. – Его зовут Финлэй. Но он только высадил дам и сразу же вернулся в Лондон. Так что его здесь вообще не было.
– Если только он не вернулся под покровом ночи и не совершил это грязное преступление. Он-то наверняка может отличить ключ от отвертки.
– Слабо и бездоказательно, миледи. Мы не будем включать Финлэя Даггана в наш список.
Какое-то время мы сидели, задумавшись.
– А как звали того парня, о котором ты сказала, что он подозрительный? – спросила леди Хардкасл. – Помню, ты еще сказала «проблемный».
– А, Эван Гаджер. Лакей в этом владении, в настоящее время выступающий в качестве камердинера гостей.
– Именно. Его мы включаем?
– Непослушный, мятежный, немного безрассудный. Думаю, миледи, он достоин включения.
– Боже, – сказала хозяйка, записывая, – ничего себе списочек!
– Да уж. А ведь мы еще не обсудили и половину слуг.
– М-да… – Моя госпожа закрыла ручку и стала рассеянно постукивать ею по зубам. – Знаешь, сидя здесь перед остатками завтрака, мы больше ничего не узнаем. Пора одеваться и начинать совать наши носики куда не следует.
– Именно, миледи, – подтвердила я и убрала поднос с кровати.
* * *
Заглянув на пути к выходу в открытую дверь библиотеки, мы увидели там мисс Титмус, сидевшую, согнувшись, над чем-то у большого стола рядом с окном.
– Привет, Хелен! – крикнула леди Хардкасл.
Слегка испугавшись, Титмус обернулась.
– Простите, дорогая, – извинилась миледи, – я не хотела вас пугать. Мы решили пройтись по округе. Присоединитесь?
– Ой, – отозвалась Хелен. – Ну конечно. Спасибо. Это будет первоклассно. Позвольте мне только…
Гостья повернулась назад к столу, и теперь я увидела, что она что-то делала с фотокамерой. Теперь она со щелчком закрыла ее и взяла вновь собранный инструмент с собой, присоединившись к нам в коридоре.
– Вы не против, если я захвачу с собой это? – спросила Хелен, указывая на камеру.
– А почему, ради всего святого, мы должны возражать? – удивилась леди Хардкасл.
– Честно говоря, я не знаю почему, но она здорово выводит Роз из себя. Когда я беру ее с собой, Роз просто пугает меня.
– Ну, мы не Роз, и мне она очень нравится. Я ведь еще помню те дни, когда камеры были большими деревянными ящиками, которые привозили на тележке, а чтобы сделать фото, нужна была команда из шести-семи мужчин.
– Эмили, вы кого угодно развеселите, – улыбнулась Хелен.
– Рада это слышать, старушка, – ответила леди Хардкасл и, взяв мисс Титмус под руку, вывела нас под лучи сентябрьского солнца.
Мы прошлись по регулярному парку, который видели с террасы, расположенной с тыльной стороны здания. Несмотря на то что моя хозяйка не имела никакого практического опыта в садоводстве, она обладала, на мой взгляд, поистине энциклопедическими теоретическими знаниями о цветах, кустарниках, травах, деревьях, мхах, сорняках и лишайниках. Она настолько любила все, связанное с растениями, что время от времени прерывалась на полуслове, чтобы указать на тот или иной куст или цветок и описать его происхождение с использованием массы латинских имен его ближайших родственников. Мне было приятно видеть, что мисс Титмус поражена этим не меньше меня. Ясно было, что она городская девочка. Но то, чего ей не хватало с точки зрения знаний, она компенсировала своим невероятным энтузиазмом во всем, что касалось цвета и формы. Обе мои спутницы представляли собой очень интересную пару прогуливающихся даже для меня, с трудом способной отличить пассифлору от садовой скамейки.
Мы остановились возле клумбы с розами, и мисс Титмус согнулась возле одного особенно выдающегося экземпляра, стараясь получше запечатлеть его на камеру.
– Я знаю, что сейчас самое модное – это фотографировать людей, – сказала она, вытягиваясь, чтобы занять более удобную позицию, – но мне, когда это возможно, нравится запечатлевать неодушевленные предметы. Знаете, всякие здания, механизмы… цветы. – Наконец она выпрямилась. – Мне хотелось бы, чтобы цветная фотография была попроще для такого любителя, как я. Они бы здорово смотрелись в цвете, правда?
– Вы абсолютно правы, – согласилась миледи. – Ведь эта фотография – вещь новая?
Продолжая идти рядом, Хелен с интересом взглянула на нее.
– Да, в общем-то, нет. Если не ошибаюсь, первая фотография была сделана в тысяча восемьсот двадцатом году.
– Простите, милая, – рассмеялась моя хозяйка. – Я задала совершенно дурацкий вопрос. Я хотела спросить – для вас это новое увлечение? Как долго вы занимаетесь фотографией?
– Ах, вот в чем дело, – тоже засмеялась мисс Титмус. – Пару лет уже. Но всерьез я ею заинтересовалась… Наверное, в школе. То фото крикетной команды меня заворожило. Я с трудом могла поверить, что наши изображения – навеки остановившееся мгновение – сделаны с помощью такой коробки. Настоящее волшебство – как по-вашему?
– Если на это взглянуть с вашей точки зрения, то согласна. Хотя сама я потрясена движущимися картинками.
– Правда? – удивилась фотограф. – Как мило!
– Вы должны приехать к нам. Уверена, вам понравится моя студия, хотя деревенька наша жутко скучная.
– С превеликим удовольствием. А вы сами проявляете пленку? Я собираюсь переделать пустующую спальню в моем лондонском доме в темную комнату, но все это пока в стадии обсуждения. До сих пор я использую знакомого фотографа, который проявляет их для меня. Он старый друг моего брата.
– Я все делаю дома, – рассказала леди Хардкасл. – Темная комната располагается в одном из углов студии. Так вы согласны приехать?
– Я бы очень хотела. Иногда, знаете ли, я задумываюсь, а не заняться ли мне фотографией профессионально? Портреты и все такое… Это может быть здорово.
– Так что же вам не дает?
