– Ах да, улики, – мечтательно произнесла леди Хардкасл. – Нам бы сейчас совсем не помешали четкие отпечатки ботинок негодяя, посыпанные пеплом сигарет того сорта, который продается в одном-единственном магазине в Ридлторпе и о котором мы хорошо знаем.
– А еще можно добавить грязи, которую мы определим как уникальную для одного из районов города.
– И нитку из шинели солдата одного из ныне распущенных индийских отрядов.
– Но у нас есть пара кусачек, миледи, – вспомнила я.
– И больше ничего, – вздохнула хозяйка. – Что ж, будем надеяться, что наше расследование рано или поздно к чему-то нас приведет.
– Будем, миледи. Приготовить вам ванну?
– Правда? Это было бы восхитительно. Ты сегодня прислуживаешь за обедом?
– Нет. Мистер Спинни поменял расписание, так что вместо этого я завтра прислуживаю за завтраком. А сегодня я поем у себя в комнате вместе с Бетти.
– Это будет мило. Она мне нравится.
– Мне тоже.
– Ну, тогда, если ты мне поможешь, потом можешь убираться на свой чердак.
– Благодарю, миледи, – сказала я и открыла краны в ванной комнате.
* * *
К тому моменту, как леди Хардкасл была готова отправиться в библиотеку, я, со своей стороны, была готова просто отдохнуть. Она никогда не была слишком привередливой хозяйкой, и я ценю ее компанию, но четыре или пять перемен платьев в день, необходимых во время пребывания в загородном доме, достанут кого угодно. Последним моим заданием в тот день было напомнить госпоже, куда она положила свой лорнет, который на длинной цепочке висел у нее на шее, после чего я получила возможность забраться по задней лестнице в свою комнату на чердаке и рухнуть на постель.
Я как раз взяла в руки «Машину времени», когда раздался робкий стук в дверь. В щель просунулась физиономия Баффри.
– Бетти, это ваша комната, вам нет необходимости стучать, – напомнила я ей.
– Знаю, милая, но я никак не освою правила жизни в одной комнате с чужим человеком.
– Тогда давайте объявим, что мы не чужие друг другу, чтобы вы могли наконец расслабиться и приходить и уходить так, как если бы вы жили здесь одна.
– Договорились, – согласилась горничная Розамунды. – Вы собираетесь спускаться на обед?
– Мне кажется, это нужно сделать, но я не уверена, что смогу пережить обед в компании других людей этим вечером. Я совершенно без сил.
– Не передать, как я рада это слышать, – с облегчением вздохнула моя соседка. – А как насчет того, чтобы я нанесла визит миссис Раддл и приготовила бы для нас легкий ужин? Мы опять сможем поесть здесь, вдали от всего этого шума.
– Это, старушка, подойдет мне как нельзя лучше.
– Вернусь через пару минут. – С этими словами Бетти исчезла.
К тому времени, когда она вернулась со скромным набором холодных закусок на подносе, я освободила место на ковре и налила нам два стакана воды.
– Ну вот, – сказала моя соседка, поставив поднос на пол. – Немного не дотягивает до стандартов полуночных пиров, но вот пара кусочков пирога и приличная ветчина. А еще мне удалось отыскать немного чатни
[45].
Ей действительно это удалось. Она нашла хлеб, кусок сыра и несколько томатов. Мы с жадностью набросились на еду – я, например, не ела с самого завтрака.
– Я слышала, что вы стали работать внизу, – заметила Бетти между двумя кусками пирога.
– Врать не буду, – призналась я. – Я действительно вношу свою лепту.
– Но скажите же, что все это для маскировки! Ведь вы же за ними шпионите, ведь правда?
– А вы проницательная девушка, – рассмеялась я. – Да, я пользуюсь этой возможностью, чтобы присматривать за окружающими. А еще это позволяет мне присутствовать во время еды в хозяйской столовой.
– Боже, как интересно! И за кем же вы следите? Готова поспорить, за этим Ковачем. Он один из этих австро-венгерских шпионов, ведь так? Вы же продолжаете находиться на службе короля, да?
Несколько мгновений я с интересом смотрела на собеседницу.
– Вы что, действительно ничего не знаете? – спросила я наконец.
– Не знаю чего?
– Про автомобильную аварию?
– Что про аварию? Мы говорили о ней третьего дня. Вы рассказали, как видели труп.
– А вы знаете, что авария – это результат умышленного вредительства?
Баффри резко повернулась ко мне, широко раскрыв глаза от удивления.
– Нет! – воскликнула она. – Кто мог пойти на такое?!
– Вот именно это мы и пытаемся выяснить.
– А миссис Беддоуз знает?
– Про вредительство? – уточнила я. – Я была уверена, что об этом известно всем.
– Но только не мне. Миссис Беддоуз не сказала мне ни слова.
– Она что, вообще мало что вам рассказывает?
– Честно говоря, да. По крайней мере, она не говорит ничего важного. Мне разрешается знать про графа Такого-то, который спаривается с леди Такой-то, и о том, как маркиза Бог-знает-кто умудрилась оставить сэра О-ком-никто-никогда-не-слышал без состояния, а вот о том, что меня действительно интересует, – никогда.
Я рассказала Бетти обо всем, что произошло до сегодняшнего дня. Она сидела с круглыми, как плошки, глазами, а на ее вилке, которая замерла на полпути ко рту, покачивался кусок томата.
– Ну, миссис Беддоуз… – заговорила она, когда я закончила. – Ведь ни слова мне не сказала!
– Похоже, произошедшее ее совсем не интересует. Она что, вообще не говорила про аварию?
– В общем, да. Когда она в тот день вернулась в комнату, то была немного раздражена. А когда я спросила ее, что случилось, ответила просто, что «этот осел Докинс разбил свой мотор и нам всем пришлось возвращаться». Я даже не знала, что бедняга умер, пока не услышала, как кто-то заговорил об этом на половине слуг.
– У нее что, были с ним какие-то трения? – поинтересовалась я.
– Она была совершенно вне себя, когда я зашла к ней на следующее утро после приема. «Этот выскочка. Этот чертов безродный водитель», – сказала тогда она. Правда, говорила она это более сочным языком. «Он ко мне приставал! Ко мне, Баффри! Ты только подумай!» А потом какое-то время она не могла успокоиться. Но основную часть сказанного ею я повторить не смогу.
– А я и не знала, что она так резко на это среагировала. Конечно, я слышала, что он пытался подкатить к ней, но с ней такое должно происходить сплошь и рядом – она ведь красивая женщина. И здесь не важно, замужем она или нет.
– Вы правы. И ей это очень нравится. Но она все время подчеркнуто демонстрирует всем, что у нее никого нет. Это у нее такая фишка. Никто не может приблизиться к внушающей страх Розамунде Беддоуз. Она единственная в своем роде, и все должны трепетать в ее присутствии.
