Ранкорн производил бы еще большее впечатление, если б умел держать себя более естественно. Сидя в своем кабинете за просторным столом, он встретил Ивэна настороженным взглядом.
– Итак?
– Дело Лейтона Даффа, сэр, – ответил Ивэн, стоя перед начальством. – Боюсь, продвинуться не удалось. Мы не можем найти в Сент-Джайлзе никого, кто видел когда-либо хоть одного из этих мужчин…
– Или желает в этом признаться, – докончил Ранкорн.
– Шоттс им верит, – сказал в свое оправдание Джон, хотя знал, что, по мнению Ранкорна, он слишком мягок с подчиненными. Начальник испытывал смутное и необъяснимое раздражение в связи с тем фактом, что молодой человек с происхождением Ивэна выбрал для себя работу в полиции. Он этого не понимал. Джон относился к джентльменам, то есть людям, которыми Ранкорн восхищался и одновременно ненавидел. Ивэн мог выбрать себе любой род занятий, если у него не хватало мозгов или наклонностей для поступления в университет и получения профессии. Если ему нужно было зарабатывать на жизнь, он мог с легкостью поступить в банк или торговый дом любого профиля.
Ивэн не объяснял ему, что деревенский священник с хворой женой и несколькими дочерями на выданье не мог позволить себе расходов на обучение единственного сына. Такие вещи не обсуждаются. В любом случае работа в полиции заинтересовала его. Он начал службу идеалистом. Доспехов и белого коня у Ивэна не имелось, но он обладал быстрым умом и добротными коричневыми сапогами. Часть романтики развеялась, но энергия и желание остались. По крайней мере, это у них с Монком было общее.
– В самом деле? – мрачно спросил Ранкорн. – Тогда вам лучше снова заняться семьей. Вдова и сын, переживший нападение и лишившийся речи, правильно?
– Да, сэр.
– Что она собой представляет, эта вдова? – Начальник раскрыл глаза пошире. – Это может быть заговором? Наверное, сын встал на пути? Оказался не там, где нужно, и пришлось сделать так, чтобы он замолчал?
– Заговор? – удивленно спросил Ивэн.
– Это вы должны выяснить! – запальчиво воскликнул Ранкорн. – Воспользуйтесь воображением! Она красивая?
– Да… очень, но необычной красотой.
– Что значит необычной? Что с ней не так? Сколько ей лет?
Ивэн почувствовал, что эти намеки вызывают у него отвращение.
– Она очень темная, вроде испанки. С ней всё в порядке, просто она… необычная.
– Сколько лет? – повторил Ранкорн.
– Я бы сказал, около сорока.
Пока Ранкорн не заговорил об этом, такая мысль даже в голову Ивэну не приходила. А должна бы. Теперь она казалась ему достаточно очевидной. Преступление могло вообще не иметь отношения к Сент-Джайлзу, оказавшемуся не более чем случайно подходящим местом. Такое вполне могло случиться в любой другой трущобе, любом переулке или дворе в целой дюжине районов. Оставить где-нибудь тело, чтобы думали, что здесь на несчастного напали бандиты. Это было отвратительно. Конечно, не предполагалось, что там окажется Рис, – он попал туда по недоразумению. Лейтон Дафф пошел за сыном, чтобы догнать его… но это вовсе не обязательно правда! Все основывается на показаниях Сильвестры. Два человека могли уйти из дома в разное время, отдельно друг от друга и по самым разным причинам. Следовало самостоятельно обдумать все это, прежде чем принять за правду. Теперь он злился на себя. Монк никогда не допустил бы такой элементарной ошибки!
Ранкорн тяжело вздохнул.
– Вы должны были додуматься до этого, Ивэн, – с упреком сказал он. – А то считаете, что все, кто умеет правильно говорить, родились в доме вашего приходского священника!
Ивэн раскрыл рот – и тут же закрыл его.
Замечание Ранкорна казалось нечестным, оно проистекало не из фактов, или не столько из фактов, сколько из его сложного отношения к джентльменам вообще и к Ивэну в частности. В какой-то степени оно объяснялось длительной дружбой Ивэна с Монком и соперничеством между Монком и начальником, годами напряженности и накапливания обид, о которых Монк не мог помнить, а Ранкорн никогда не забывал. Ивэн не знал, с чего все началось, но видел столкновение идеалов и характеров, когда только пришел после несчастного случая с Монком, и он находился здесь, когда разразилась последняя неистовая ссора и Монк оказался изгнанным из полиции. Как и все в участке, Ивэн знал об отношениях между Ранкорном и Монком и, будучи другом последнего, не мог рассчитывать на подлинное доверие со стороны начальника и на то, что может заслужить безоговорочное признание своих заслуг.
– Так что у вас есть? – спросил Ранкорн. Ему надоело молчание Ивэна. Он не понимал его и не знал, о чем думает подчиненный.
– Почти ничего, – печально отвечал сержант. – Лейтон Дафф умер где-то около трех утра, по мнению доктора Райли. Может, чуть раньше или позже. Его забили насмерть, не пользуясь оружием. Молодой Рис Дафф получил почти такие же по тяжести травмы, но выжил.
– Мне это известно. Доказательства, сержант! – От нетерпения Ранкорн сжал ладонь, лежащую на столе, в кулак. – Какие у вас есть доказательства? Факты, предметы, показания, свидетельства очевидцев, которым можно верить…
– Никаких показаний, только найденные тела, – сухо сказал Ивэн. Он даже жалел, что не обладает способностью Монка быстро находить контраргументы. Ему не нравилось, что Ранкорн, человек совершенно заурядный, запугивает его и не выказывает ни малейшего уважения. – Никто не признаётся, что видел этих людей в Сент-Джайлзе – ни вместе, ни поодиночке.
– А извозчики? – спросил Ранкорн, поднимая брови. – Они ведь не пешком туда пришли.
– Ищем. Пока ничего.
– Немного же вы узнали! – Лицо Ранкорна выражало неприкрытое презрение. – Лучше снова займитесь семьей. Присмотритесь к вдове. И пусть ее утонченность не вводит вас в заблуждение. Возможно, сыну известно, какой нрав у матери, поэтому он и испугался до такой степени, что говорить не может!
Ивэну вспомнилось выражение лица Риса, когда тот смотрел на Сильвестру, как он сжался при попытке матери дотронуться до него. Картина получилась отталкивающая.
– Я собираюсь этим заняться, – неохотно сказал он. – А также поближе познакомиться с их друзьями. Рис мог приходить в этот район на свидание с какой-нибудь женщиной, вероятно замужней, а ее родственники вполне могли расценить это как оскорбление.
Ранкорн снова вздохнул.
– Такое возможно, – согласился он. – Что насчет отца? Почему на него напали?
– Потому что он оказался свидетелем, конечно, – уже более уверенно ответил Ивэн.
Начальник тут же недовольно взглянул на него.
– И еще одно, сэр, – продолжал Джон. – Монка наняли для расследования серии жестоких изнасилований в районе Севен-Дайлз.
Голубые глаза Ранкорна сузились.
– Тогда он еще больший дурак, чем я думал! Если и существует безнадежное дело, так это оно!
