– В ту ночь изнасиловали и избили женщину…
Ивэн умолк. Лицо Риса приобрело пепельный, почти серый оттенок, а глаза наполнились таким ужасом, что Джон испугался, не начинается ли у него какой-нибудь припадок.
Эстер шагнула к нему и остановилась.
В комнате наступила оглушительная тишина. В камине мерцал огонь. Сквозь решетку провалился уголь.
– Рис Дафф… Я арестовываю вас за убийство Лейтона Даффа в ночь на седьмое января одна тысяча восемьсот шестидесятого года на Уотер-лейн, в Сент-Джайлзе. – Было бы жестоко предупреждать Риса, что все сказанное им может быть использовано против него в суде. Сказать он ничего не мог – ни в свою защиту, ни в оправдание, ни в отрицание.
Обойдя Ивэна, Эстер присела на кровать, взяла руки молодого человека в свои и заставила его посмотреть на нее.
– Это сделал ты, Рис? – требовательно спросила она, слегка потянув за руки, чтобы, причинив боль, вывести его из оцепенения.
Переведя взгляд на нее, он издал сдавленный звук, похожий на смех; по щекам потекли слезы, и Рис покачал головой – сначала слабо, потом все сильней и сильней, отчаянно мотая ею из стороны в сторону. Из горла у него рвалось протестующее хрипение.
Эстер встала, подошла к Ивэну.
– Итак, сержант, вы исполнили свой долг. Мистер Дафф выслушал ваше обвинение и показал вам, что невиновен. Если желаете дождаться доктора Уэйда и получить подтверждение, что пациент слишком слаб для перевозки, то подождите внизу – например, в столовой. Миссис Дафф надо побыть одной…
– Ждать нет необходимости.
Ивэн повернулся и увидел Корридена Уэйда, усталого, с ввалившимися глазами, но совершенно непреклонного.
– Добрый вечер, доктор Уэйд…
– Вряд ли, – сухо отвечал тот. – Я боялся этого, но теперь, раз уж так вышло, должен официально в качестве лечащего врача Риса сообщить вам, что он недостаточно здоров для перевозки. Если будете настаивать, то поставите под угрозу не только процесс выздоровления, но и, возможно, саму его жизнь. И должен напомнить, что обвинение вы выдвинули, но пока ничего не доказали. До приговора он остается невиновным человеком.
– Я это понимаю, доктор Уэйд, – спокойно произнес Ивэн. – И не имею намерения принуждать вас. Возле дома останется дежурный констебль. Я пришел лишь проинформировать мистера Даффа об обвинении, а не для того, чтобы взять его под стражу.
Уэйд несколько расслабился.
– Хорошо. Хорошо. Прошу прощения, если немного вспылил. Вы должны понять, что мне это крайне неприятно – и на личном уровне, и на профессиональном. Я много лет дружу с этой семьей. И принимаю их беды очень близко к сердцу.
– Мне это известно, – ответил Ивэн. – Я бы с радостью явился в этот дом с другим поручением.
– Уверен. – Уэйд кивнул, прошел мимо Ивэна и с признательностью взглянул на Эстер. – Благодарю за заботу, мисс Лэттерли. Считаю, вы вели себя весьма достойно. Я ненадолго останусь с Рисом и проверю, не причинил ли шок серьезного вреда. Будьте добры, посмотрите, как там миссис Дафф. Я очень скоро спущусь.
– Да, конечно, – согласилась Эстер, тут же вывела Ивэна из комнаты и направилась к лестнице.
– Мне очень жаль, Эстер, – произнес Джон, спускаясь за ней. – У нас действительно нет выбора. Убедительные свидетельства.
– Я знаю, – отвечала она, не оборачиваясь. – Уильям мне рассказал. – Эстер была напряжена, с заметным усилием держала себя в руках, боясь расслабиться и потерять контроль над собой. В вестибюле она направилась к двери в гостиную и без стука вошла.
Сильвестра сидела на диване возле огня, а Монк стоял на ковре в центре зала. В настоящий момент оба молчали.
Миссис Дафф обратила на Эстер испуганный, вопрошающий взгляд.
– С ним доктор Уэйд, – сообщила ей Эстер. – Рис, конечно, потрясен, но никакой опасности нет. И, естественно, он останется здесь. – Упавшим голосом она продолжила: – Я спросила у него, виноват ли он, и Рис категорически покачал головой.
– Но… – Сильвестра запнулась. – Но… – Она взглянула на Монка, потом на Ивэна, стоявшего за Эстер.
– Это не поможет, Эстер! – резко произнес Уильям.
Сильвестра ошеломленно смотрела на них. Руки ее двигались, словно что-то искали, хватали воздух. Тело оцепенело и судорожно дергалось, сигнализируя о приближающейся истерике. В этот момент она нуждалась в заботе больше Риса.
Эстер подошла к ней, взяла за руки.
– Сегодня мы ничего не сможем сделать, но с утра должны подумать о будущем. Обвинение предъявлено. На него нужно ответить, каким бы ни был ответ. Мистер Монк – частный сыщик. Еще многое может открыться, и вы, естественно, наймете лучшего адвоката, какого сможете найти. А сейчас вам нужно поберечь силы. Доктор Уэйд, несомненно, расскажет все своей сестре, а я могу сообщить миссис Кинэстон, если сочтете нужным.
– Я… не знаю… – Сильвестру сильно трясло, и Эстер ощутила, какая холодная у нее кожа.
Ивэн неловко пошевелился. Ему не следовало смотреть на эти мучения. Свою задачу он выполнил. Сейчас они с Монком вторгались в личное пространство семьи. Он взглянул на Эстер – та целиком занялась Сильвестрой; вряд ли она сейчас помнила о них с Монком.
– Эстер… – нерешительно заговорил Уильям.
Ивэн посмотрел на друга и поразился. Лицо Монка выражало глубокую жалость, и только мгновение спустя Джон понял, что это чувство адресовано Эстер, а не той женщине, которая получила столь сокрушительный удар. Кроме жалости на нем проступали обожание и нежность, полностью выдававшие его истинные чувства.
Ему хотелось, чтобы Эстер обернулась, взглянула на него, но та была поглощена заботами о Сильвестре.
Повернувшись, Ивэн направился к двери. В вестибюле он увидел доктора Уэйда, спускавшегося по лестнице. Тот выглядел осунувшимся и все еще хромал после падения с лошади.
– Перемещать его нет никакой возможности, – сказал врач, подходя к Ивэну. – Даже не могу сказать, сможет ли он предстать перед судом.
– Нам потребуется мнение более чем одного специалиста, – ответил ему Ивэн. Он всмотрелся в переутомленное лицо доктора, в его темные глаза и увидел в них нечто, напоминающее страх или тень грядущего страха.
– Сержант…
– Да, доктор?
– Вы никогда… – Уэйд прикусил губу. То, что он собирался сказать, причиняло ему боль; он боролся с нею, стараясь принять решение, но наконец собрался с духом. – Вы никогда не задумывались, что он, возможно, не в своем уме… не отвечает за свои поступки в том смысле, в каком мы с вами это понимаем?
Доктор Уэйд допускал, что Рис виновен! Или на него подействовали представленные ими свидетельства? Или он каким-то образом узнал что-то от самого Риса, за долгие годы знакомства научившись общаться с ним и постигнув его натуру?
– Доктор, ни один человек, творивший подобное с женщинами, не может в нашем с вами понимании считаться нормальным, – быстро проговорил Ивэн. – Виноват он или нет, не нам решать… слава богу.
