Рэтбоун поднялся.
– Я позабочусь о том, чтобы все сказанное от его имени звучало как можно убедительнее, миссис Дафф. Теперь мне хотелось бы поговорить с Рисом лично. Быть может, вы позволите мисс Лэттерли проводить меня наверх?
Сильвестра тоже встала и сделала шаг вперед. Рэтбоун поднял ладонь в вежливом жесте.
– Если позволите, миссис Дафф, мне необходимо увидеться с ним с глазу на глаз. То, что происходит между барристером и его клиентом, строго конфиденциально. Мисс Лэттерли будет присутствовать только в качестве медсестры – на случай, если он придет в расстройство и ему понадобится помощь. Она будет связана тем же правилом полной конфиденциальности.
Сильвестра явно не ожидала такого поворота.
– Это необходимо, – заверил Рэтбоун. – Иначе я не смогу работать дальше.
Неохотно сев, она растерянно переводила взгляд с Оливера на Эстер.
– Я позабочусь о Рисе, – пообещала мисс Лэттерли.
– Вы в самом деле считаете… – начала Сильвестра и запнулась. Ей было страшно. Боязнь правды ясно угадывалась в ее глазах. Некоторое время она раздумывала, не попросить ли Рэтбоуна отказаться от дальнейших шагов, потом взглянула на Эстер. Та улыбнулась в ответ, делая вид, что не понимает ее колебаний, и направилась к двери.
Поднявшись наверх в сопровождении Рэтбоуна, она из вежливости постучала в дверь и ввела сэра Оливера.
– Рис, это сэр Оливер Рэтбоун. Он будет представлять тебя в суде.
Рис посмотрел на нее, потом на Рэтбоуна. Он лежал на спине, опираясь на заботливо взбитые подушки, положив перед собой шинированные руки, и выглядел скованным и испуганным.
– Здравствуйте, – сказал Рэтбоун, улыбнулся и склонил голову, словно Рис поприветствовал его. – Я могу сесть?
Рис кивнул, потом взглянул на Эстер.
– Хочешь, чтобы я вас оставила? – спросила та. – Я могу перейти в смежную комнату, а ты позовешь меня колокольчиком, если будет нужно.
Он без колебаний покачал головой, и она поняла его смятение, одиночество, чувство полного бессилия. Эстер отошла в уголок и присела на стул.
– Вы должны быть честны со мной, – спокойно начал Рэтбоун. – Все сказанное вами останется между нами, если пожелаете. Закон обязывает меня действовать только в ваших интересах. Мне нельзя лгать, но я могу и буду хранить тайну, если таково будет ваше желание.
Рис кивнул.
– Это касается и мисс Лэттерли. На ней лежит такое же обязательство.
Рис смотрел на него.
– Вы знаете, что произошло в ту ночь, когда погиб ваш отец?
Рис моргнул и как-то сжался, но не оторвал взгляда от лица Рэтбоуна и медленно кивнул.
– Хорошо. Меня предупредили, что вы можете отвечать только «да» и «нет». Я стану задавать вопросы, а вы отвечайте, если сможете. Если не сможете, подождите, и я перефразирую вопрос. – На секунду Рэтбоун задумался. – Вы ходили с вашими друзьями Артуром и Дьюком Кинэстонами в район Сент-Джайлз и пользовались там услугами проституток?
Рис закусил губу, потом кивнул; на щеках проступил румянец. От лица Рэтбоуна он взгляда не отвел.
– Вы хотя бы раз били этих женщин, дрались с ними, даже по случайности?
Рис ожесточенно замотал головой.
– Артур и Дьюк Кинэстоны это делали?
Рис не шевелился.
– Вам известно, делали они это или нет?
Молодой человек покачал головой.
– Вы ходили с ними в Севен-Дайлз?
Рис очень медленно и неуверенно склонил голову.
– Вы хотите что-нибудь добавить? – спросил Рэтбоун. – Вы туда часто ходили?
Больной покачал головой.
– Всего несколько раз?
Он кивнул.
– А там вы избивали женщин?
Рис снова резко мотнул головой; в глазах его мелькнула злость.
– Ваш отец ходил с вами?
Глаза Риса расширились от изумления.
– Нет, – ответил Рэтбоун на собственный вопрос. – Но он знал, что вы ходите, и не одобрял этого?
Рис кивнул; губы его скривились в горькой улыбке. В ней читалась ярость, боль и глубокое разочарование. Он попробовал заговорить: мышцы шеи напряглись, голова дернулась вперед.
Эстер вскочила со стула, потом поняла, что не должна вмешиваться. Она могла защитить его в данный момент – и навредить на будущее. Рэтбоун должен узнать все, что можно, каких бы страданий это ни стоило.
– Вы из-за этого ссорились? – продолжал сэр Оливер.
Рис нехотя кивнул.
– Здесь, дома?
Он кивнул.
– А когда вы направлялись в Сент-Джайлз, вечером, перед его смертью?
Снова резкие отрицательные движения головой и рывок вперед, словно он собирался захохотать, если бы мог.
– Вы поссорились из-за чего-то другого?
Глаза Риса наполнились слезами, и он принялся колотить сломанными руками по одеялам; тело его выгнулось от душевной боли, более мучительной, чем боль от растревоженных переломов.
Рэтбоун повернул к Эстер побелевшее лицо. Сиделка рванулась вперед.
– Рис! – резко скомандовала она, потом села на постель и схватила его запястья, пытаясь успокоить, но мышцы Риса свело судорогой, и у нее не хватило сил. Он оказался сильнее, чем она думала, а все его тело словно оцепенело. – Прекрати! У тебя снова сместятся кости! Знаю, тебе сейчас все равно, но так нельзя! Прошу тебя…
Рис медленно расслабил руки, и по его щекам потекли слезы. Он посмотрел на Эстер, потом отвернулся, и она могла видеть только его затылок.
– Рис! – твердо сказала она. – Ты убил своего отца?
Наступило долгое молчание. Ни Эстер, ни Рэтбоун не шевелились. Потом Рис медленно повернулся лицом к Эстер и покачал головой, пристально глядя ей в глаза.
– Но знаешь, кто? – настаивала она.
На этот раз он отказался отвечать даже взглядом.
Эстер повернулась к Рэтбоуну.
– Ладно, пока хватит, – заключил тот, вставая. – Я подумаю, что делать. Постарайтесь как можно лучше отдохнуть и восстановить силы. Когда придет время, вам их потребуется много. Обещаю сделать все возможное, чтобы помочь вам.
Рис смотрел на него не мигая, и Рэтбоун долго глядел в ответ с легкой улыбкой, выражавшей не надежду, а сочувствие. Потом повернулся и вышел из комнаты.
На площадке он подождал, пока Эстер закроет дверь и присоединится к нему.
– Спасибо, – просто сказала она.
– Быть может, я несколько поспешил, – так тихо, что она едва расслышала, сказал Оливер и чуть пожал плечами.
У нее упало сердце. В какой-то момент она уже позволила себе надеяться, а теперь осознала, что очень верила в него, была почти убеждена, что ему по силам даже невозможное. Она поступила нечестно, взвалив на Рэтбоуна такую ношу. Зачастую люди поступают подобным образом с врачами, и те изнывают под бременем взятых на себя обязательств, а потом наступает отчаяние, за которым приходит чувство вины. Теперь она сделала то же самое с Рэтбоуном, потому что ей очень хотелось помочь Рису.
