Ох, боги — бекон! Я пообещал себе, что когда верну своё бессмертие назад, то соберу девять муз. Вместе мы создадим оду, хвалебную песнь о силе бекона, которая доведет небеса до слез и вызовет восторг по всей вселенной.
Бекон хорош.
Да, это может быть названием песни: «Bacon Is Good».
Завтрак был менее формальным, чем ужин. Мы наполняли наши подносы в буфете и могли сесть где угодно. Восхитительно. (Эх, как же грустно осознавать, что тот, кто когда-то диктовал ход событий народу, теперь радуется свободной посадке). Я взял свой поднос и нашёл Мэг, которая одна сидела у подпорной стены павильона, закинув на нее ноги, и наблюдала за волнами на пляже.
— Как ты? — спросил я.
Мэг грызла вафлю.
— А, замечательно.
— Ты могущественный полубог, дочь Деметры.
— Мм-хм.
Если бы я мог доверять моему пониманию человеческих чувств, я бы сказал, что Мэг была не в восторге.
— Твой товарищ по домику, Билли… Она хорошая?
— Конечно. Всё прекрасно.
— А Персик?
Она покосилась на меня.
— Исчез прошлой ночью. Думаю, он показывается только тогда, когда я в опасности.
— Ну, это подходящее время для него, чтобы показаться.
— Под-хо-дя-ще-е, — Мэг касалась языком вафли после каждого слога. — Шерману Янгу наложили семь швов.
Я взглянул на Шермана, который сидел на безопасной дистанции по ту сторону павильона и смотрел на Мэг волком. На его лице был неприятный красный зигзаг.
— Я бы не стал беспокоиться, — сказал я ей. — Дети Ареса любят шрамы. К тому же, Шерману идёт образ Франкенштейна.
Уголки её рта дёрнулись, но взгляд был направлен куда-то далеко.
— В нашем домике травянистый пол — в смысле, там зелёная трава. А еще огромный дуб в середине, поднимающийся до потолка.
— Это плохо?
— У меня аллергия.
— Ох… — я попытался представить дерево в ее домике. Однажды у Деметры была священная роща дубов. Я вспомнил, как она была рассержена, когда смертный принц пытался срубить её.
Священная роща…
Внезапно бекон распространился по моему животу, обтекая мои органы.
Мэг схватила меня за руку. Её голос был далёким и непонятным. Я услышал только последнее, самое важное слово: «Аполлон?»
Я пошевелился.
— Что?
— Ты отключился, — она нахмурилась. — Я произнесла твоё имя шесть раз.
— Правда?
— Да. Что такое?
Я не мог объяснить. Я чувствовал себя так, будто бы стоял на палубе корабля, когда огромная, темная и опасная фигура прошла под корпусом — фигура почти различимая, а потом просто исчезнувшая.
— Я-я не знаю. Что-то о деревьях.
— Деревья, — сказала Мэг.
— Наверное, ничего особенного.
На самом деле все было совсем не так. Я не мог выбросить из головы образ из моих снов: коронованная женщина побуждает меня найти врата. Эта женщина — не Деметра. По крайней мере, я так думаю. Но идея о священных деревьях заставила меня вспомнить… кое-что очень старое, даже по моим стандартам.
Я не хотел говорить об этом Мэг, пока еще все не обдумал. У неё было достаточно проблем для беспокойства. К тому же, после того, что произошло ночью из-за моей новой юной хозяйки, я наполнился тревогой. Я взглянул на кольца на её пальцах.
— Так значит, вчера… эти мечи. Эй, не делай так.
Брови Мэг нахмурились.
— Как?
— Ну, замыкаться в себе и отказываться говорить. У тебя лицо каменным становится.
Она яростно надулась.
— Это не так. У меня есть мечи. Я ими сражаюсь. И что?
— Ну, возможно, было бы славно узнать об этом ранее, когда мы боролись с духами Чумы.
— Ты сам сказал: «Этих духов нельзя убить».
— Ты уклоняешься от ответа, — я легко мог это понять, потому что освоил такую тактику много веков назад. — Стиль, которым ты дерёшься, используя два изогнутых клинка, — это стиль димахеров, гладиаторов из поздней Римской Империи. Даже тогда он был редок: это не только самый трудный для изучения стиль, но и самый смертоносный.
Мэг пожала плечами. Она сделала это достаточно красноречиво, но мне это ничего не дало.
— Твои мечи из имперского золота, — сказал я. — Это означает римскую подготовку и отмечает тебя как перспективного полубога для лагеря Юпитера. Но твоя мама — Деметра, богиня в её греческой форме, не Церера.
— Откуда ты знаешь?
— Помимо того, что я был богом? Деметра признала тебя здесь, в Лагере Полукровок. Это не было случайностью. Кроме того, её более древняя греческая форма намного сильнее. Ты, Мэг, сильная.
Её выражение лица было настолько настороженным, что я подумал, что Персик уже мчится по небу, чтобы вырвать мне волосы.
— Я никогда не встречала свою мать, — сказала она. — Я не знала, кто она.
— Тогда откуда у тебя мечи? От отца?
Мэг ломала свою вафлю на мелкие кусочки.
— Нет… Меня воспитывал отчим. Он дал мне кольца.
— Твой отчим. Твой отчим дал тебе кольца, которые превращаются в мечи из имперского золота.
Что за человек…
— Хороший человек, — отрезала она.
Я заметил сталь в голосе Мэг и решил сменить тему. Я почувствовал большую трагедию в её прошлом. А еще я боялся, что если продолжу спрашивать, то эти золотые клинки окажутся у моего горла.
— Прости, — сказал я.
— Мм-хм, — Мэг подбросила кусок вафли в воздух. Из ниоткуда, как курица-камикадзе весом в двести фунтов, появилась гарпия-чистильщица, схватила еду и улетела прочь.
Мэг продолжила, как ни в чём не бывало.
— Давай просто переживём этот день. Сегодня будет забег после обеда.
Дрожь пробежала по спине. Последнее, что я хотел — быть связанным с Мэг Мак-Кэффри в лабиринте, но я подавил крик.
— Не волнуйся об этом, — сказал я. — У меня есть план.
Она подняла бровь.
— Правда?
— Вернее, у меня будет план к обеду. Всё, что нужно, — это немного времени…
Позади нас дунули в рог.
— Утро, учебный лагерь! — проревел Шерман Янг. — Начнем! Возомнили себя черт знает кем! Я хочу, чтобы вы были все в слезах до обеда!
Глава 15
Практика учит
Ха-ха-ха, это вряд ли
Я плачу — забудь
МНЕ НЕ ПОМЕШАЛА БЫ ЗАПИСКА ОТ ВРАЧА. Я хотел откосить от физкультуры.
