— Итак, Пифон, — продолжил человек, — есть какие-нибудь пророчества, которыми ты хочешь поделиться со мной?
— Всему своё время… хозяин.
Последнее слово было сказана с насмешкой, но, я не уверен, понял ли это кто-то ещё. Не думаю, что многие (не считая меня) выжили после того, как услышали сарказм Пифона.
— Мне нужны гарантии, — сказал человек. — Прежде чем продолжать, мы должны взять всех Оракулов под контроль.
Всех Оракулов. Эти слова выбили меня из колеи, но мне всё же удалось каким-то образом взять себя в руки.
— Всему своё время, — сказал Пифон, — таков уговор. Мы зашли так далеко только благодаря тому, что дожидались нужного времени, не так ли? Ты не раскрыл карты, когда Титаны разнесли Нью-Йорк. Я не отправился на войну с Геей и её гигантами. Мы оба тогда поняли, что время для нашей победы ещё не пришло. Тебе нужно ещё некоторое время сохранять терпение.
— Не читай мне нотации, змеюка. Я строил империю, пока ты тут прохлаждался. Я потратил столетия на…
— Да-да, — монстр вздохнул, от чего задрожали скалы вокруг. — Если ты хочешь, чтоб твоя империя когда-либо вышла из тени, тебе нужно сначала нужно провести сделку, которая поможет твоей стороне. Когда ты уничтожишь Аполлона?
Я еле сдержался, чтобы не взвизгнуть. Мне не стоило удивляться тому, что они говорят обо мне.
На протяжении тысячи лет я полагал, что мне постоянно перемывают кости. Что поделать, я был достаточно интересной персоной. Но эти разговоры о моём уничтожении… Мне это явно не нравилось.
Я никогда не видел Мэг настолько напуганной. Хотелось думать, что это она так сильно переживает за мою судьбу, но что-то подсказывало, что она больше переживает за себя. Ох уж эти неправильно расставленные приоритеты у полукровок.
Человек подошел ближе к расселине. Его голос стал чётче и громче.
— Не беспокойся об Аполлоне. Сейчас он там, где мне нужно, чтобы он был. Он послужит нам на пользу, и, когда станет бесполезен…
Он не потрудился завершить предложение. И оно вряд ли заканчивалось словами: «Мы поблагодарим его за помощь и отправим с миром». Неожиданно я понял, что это голос из моих снов. Гнусавое глумление человека в пурпурном костюме. У меня также было чувство, будто много-много лет назад я слышал, как этот мужчина поёт, но в этом не было совершенно никакого смысла… Почему я должен страдать из-за концерта, устроенного страшным, одетым в фиолетовый костюм чуваком, который называет себя «Зверь»? Я ведь даже не фанат дэт-метал польки!
Пифон сдвинул свою тушу, от чего на нас посыпалось ещё больше камней.
— И как же ты планируешь убедить его прислуживать нам?
Зверь хихикнул.
— В лагере есть помощник, который направит Аполлона прямо к нам в руки. Он и его девчонка откроют врата.
Я почувствовал запах испарений Пифона, и мне стало дурно… Уповаю на то, чтобы этого было недостаточно, чтобы убить меня.
— Надеюсь, ты прав, — сказал монстр. — Твоё прошлое суждение было достаточно… сомнительным. Интересно, подходящие ли инструменты ты выбрал для этой работы. Ты извлёк урок из предыдущих ошибок?
Человек издал такой гортанный рык, что я почти поверил, будто он превращается в зверя. Я видел, как это происходит, достаточное количество раз. Мэг захныкала.
— Слушай сюда, ты, рептилия-переросток, — сказал мужчина, — моя ошибка была лишь в том, что я часто не спешил сжигать дотла своих врагов. Уверяю тебя, я силён как никогда. Моя организация повсюду. Мои коллеги наготове. Как только мы возьмем под контроль всех четырёх Оракулов, мы будем контролировать саму судьбу.
— О, что это будет за славный денёк, — голос Пифона сочился презрением. — Но перед этим тебе нужно уничтожить пятого Оракула, не правда ли? Единственного, которого я не могу контролировать. Ты должен поджечь чащу…
— Додоны, — сказал я.
Слово слетело у меня с языка и гулким эхом отдалось в бездне. Впервые за все эти идиотские случаи получить важную информацию и так глупо выдать себя, сказав это вслух… Тело Лестера Пападопулоса — ужасное место для обитания.
Дискуссия над нами прекратилась. Мэг прошипела мне:
— Ты идиот.
Зверь сказал:
— Что это был за звук?
Вместо того чтобы сказать: «О, это всего лишь мы», мы поступили ещё более глупо. Один из нас, Мэг или я, — лично я полностью виню её — подскользнулся на гальке. Мы свалились с уступа и упали в сернистые облака, находящиеся под нами.
ХЛЮП.
У Лабиринта определённо есть чувство юмора. Вместо того чтобы позволить нам размазаться об каменный пол и умереть, он уронил нас в гору влажных пакетов, наполненных мусором.
Если вы ведете подсчет, то это был второй раз за мою смертную жизнь (что ровно на два раза больше, чем бог может вынести), когда я приземляюсь прямиком в отбросы. В неистовом трёхногом вращении мы провалились в кучу. Мы опустились на дно, покрытое перегноем, но каким-то чудом остались живы.
Мэг, покрытая молотым кофе, села. Я смахнул с головы банановую кожуру.
— Почему из-за тебя мы постоянно падаем в кучи мусора?
— Из-за меня? Это ты потерял равновесие!
Мэг безуспешно пыталась вытереть лицо. В другой руке она дрожащими пальцами сжимала золотое яблоко.
— Ты в порядке? — спросил я.
— Всё нормально, — огрызнулась она.
Это, конечно же, была ложь. Она выглядела так, будто только что побывала в доме Аида с привидениями (совет профессионала: не ходите туда). Её лицо было мертвенно-бледным. Она так сильно прикусила губу, что её зубы были красными от крови. Я также учуял слабый запах мочи, означавший, что один из нас так сильно испугался, что потерял контроль над мочевым пузырём. И я был уверен на все семьдесят пять процентов, что это не я.
— Человек наверху, — сказал я. — Ты узнала его голос?
— Заткнись. Это приказ!
Я попытался ответить. Но к своему ужасу обнаружил, что не могу. Мой голос своевольно подчинился команде Мэг, что не сулило ничего хорошего. Я решил отложить на неопределённое время расспросы о Звере.
Я огляделся вокруг. Вдоль всех четырёх стен мрачного подвала тянулся мусоропровод. Пока я осматривался, справа скатился ещё один мешок с мусором и упал в кучу. Запах был настолько сильный, что с лёгкостью выжег бы краску со стен, если бы серые шлакоблоки были покрашены.
Но это всё же лучше, чем вонь, исходящая от Пифона. Единственным выходом, находящимся в поле нашего зрения, была металлическая дверь, помеченная знаком биоопасности.
— Где мы? — спросила Мэг.
Я с ожиданием посмотрел на неё.
— Ты уже можешь говорить, — добавила она.
— Это может тебя шокировать, — сказал я, — но мы находимся прямо в помойке.
