Уилл поменял медицинские перчатки и посмотрел на лес.
— Мы их найдем. Обязательно найдем.
Нико ди Анджело подал ему фляжку:
— Выпей. Прямо сейчас ты должен быть именно здесь.
Я понимал, что сын Аида злился. Трава у его ног дымилась и увядала.
Уилл вздохнул:
— Ты прав, но мне от этого не лучше. Теперь надо вправить сломанную руку Валентины.
Поможешь?
— Звучит жутковато, — ответил Нико. — Пошли.
Я присматривал за Паоло Монтесом, пока не стал полностью уверен, что ему больше ничего не грозит. Тогда я попросил двух сатиров отнести его носилки в домик Гебы.
Я сделал все возможное и другим. У Кьяры было легкое сотрясение. У Билли Ын случился приступ ирландской чечетки. Из спин Холли и Лорел нужно было убрать осколки взорвавшейся рядом с ними пилы.
Как и ожидалось, близнецы Виктор пришли первыми, а теперь они спрашивали, в кого же попало больше осколков, ведь тогда они могли бы с гордостью говорить о том, через что прошли. Я приказал им помолчать, иначе я больше никогда не разрешу им носить лавровые венки. (Имею на то право, ведь я их создатель.)
Для смертного мои исцеляющие способности были сносными. Уилл Солас намного превзошел меня, но я не придавал этому такое же значение, как неудачам в стрельбе из лука и музыке.
Полагаю, быть вторым в целительстве уже привычное дело. Мой сын, Асклепий, стал богом медицины к 15 годам, и я был вне себя от радости. Это позволило мне уделить больше времени другим увлечениям. Кроме того, для любого бога иметь ребенка, который стал врачом — мечта.
Пока я промывал рану, подбежал Харли, теребя в руках маячок. Его глаза были опухшими от слез.
— Это моя вина, — бормотал он. — Из-за меня они пропали. Мне… Мне жаль.
Его трясло. Было ясно, что мальчик был в ужасе от того, что я мог сделать.
За последнюю пару дней я уже успел соскучиться по страху смертных. Все мое нутро бурлило негодованием и злобой. Я хотел обвинить кого-то в моем положении, в исчезновениях, в моем собственном бессилии что-то исправить.
Но мой гнев сам собой исчез, когда я взглянул на Харли. Я почувствовал себя пустым, глупым, постыдился самого себя. Да, я, Аполлон… испытал стыд. Это было настолько небывалое событие, что весь мир мог бы разорваться.
— Все хорошо, — сказал я ему.
Он шмыгнул носом:
— Соревновательная дорожка ушла в лес, хотя не должна была. Они потерялись, и…. и….
— Харли, — я положил свои руки на его, — позволишь взглянуть на твой маячок? Он вытер слезы.
Он, видимо, опасался, что я сломаю устройство, но все равно отдал.
— Я не изобретатель, — сказал я, поворачивая шестерни максимально аккуратно. — У меня нет способностей твоего отца, но я понимаю музыку. Полагаю, автоматоны реагируют на частоту энергии на 329,6 герцах. Она лучше всего резонирует с Небесной бронзой. Если только ты отрегулируешь свой сигнал…
— Фестус сможет услышать его? — глаза Харли расширились. — Правда?
— Точно не знаю, — честно признался я. — Так же, как и тебе не могло быть известно, как поведет себя Лабиринт. Но это же не означает, что мы должны прекратить попытки. Никогда не прекращай создавать, сын Гефеста.
Я вернул ему маячок. На мгновение Харли уставился на меня с недоверием, но затем обнял настолько сильно, что чуть не сломал мне ребра, и убежал.
Я позаботился о последнем больном, в то время как гарпии, собирая бинты, разорванную одежду и сломанные оружия, очищали территорию. Они положили золотые яблоки в корзину и пообещали, что сделают самые вкусные сияющие яблочные турноверы на завтрак. По настоянию Хирона оставшиеся полубоги разошлись по домикам. Он уверил их в том, что мы примем решение о дальнейших действиях утром, но я не собирался ждать. Как только мы остались одни, я обратился к Хирону и Мэг.
— Я пойду за Кайлой и Остином, — сказал я. — Вы либо со мной, либо нет.
Хирон напрягся.
— Мой друг, ты устал и не готов к этому. Возвращайся к себе в домик. Это не принесет пользы…
— Нет, — я отмахнулся от него точно так же, как я это делал, пока был богом. Этот жест, наверное, выглядел грубым от шестнадцатилетнего мальца, но меня это особо не заботило. — Я должен сделать это.
Кентавр опустил голову.
— Я должен был послушать тебя до забега. Ты пытался предупредить меня. Что… Что же ты узнал?
Этот вопрос остудил мой пыл, словно ремень безопасности. После спасения Шермана Янга, после услышанных в Лабиринте слов Пифона у меня было чувство, будто я знал ответ. Я вспомнил имя Додона, истории о говорящих деревьях… Но вновь мой разум был похож на наваристый суп смертных. Я не мог вспомнить причину моего волнения, не мог вспомнить, что намеревался делать. Возможно, усталость и стресс взяли свое. Или же Зевс манипулировал моей памятью, давая мне некие проблески истины, но затем превращая такие моменты из «Ага!» в «А?»
Я разочарованно взвыл:
— Не помню!
Мэг и Хирон нервно переглянулись.
— Ты никуда не идешь, — твердо приказала мне Мэг.
— Что? Ты не можешь…
— Это приказ, — сказала она. — Ты и носа не сунешь в лес, пока я так не скажу.
Эта команда заставила меня содрогнуться всем телом. Я впился ногтями в свои ладони:
— Мэг Мак-Кэффри, если мои дети умрут из-за того, что ты не дала мне…
— Как и сказал Хирон, ты только погибнешь, так ничего и не добившись. Давай хотя бы дождёмся рассвета.
Я подумал, как будет приятно в полдень сбросить Мэг из солнечной колесницы. Но потом маленькая разумная часть меня поняла, что она, может быть, права. Я был не в состоянии в одиночку идти и спасать кого-либо. От этого я только больше разозлился.
Хвост Хирона двигался из стороны в сторону.
— Ну тогда…. Мы увидимся утром и найдем решение. Это я вам гарантирую. Он взглянул на меня еще раз, будто взволнованный тем, что я могу вдруг начать бегать кругами и выть на луну.
А потом пустился рысью к Большому Дому.
Я сердито зыркнул на Мэг:
— Я побуду здесь ночью. Может, Кайла и Остин вернутся. Если только ты, конечно, не запретишь мне и это.
Она только пожала плечами. Даже это действие меня раздражало. Я умчался в свой домик и захватил с собой пару вещичек: фонарик, два одеяла и флягу с водой. Немного подумав, я взял пару книг у Уилла. Неудивительно, что у него были справочные материалы обо мне для новоприбывших полубогов. Возможно, книги смогли бы помочь мне вспомнить хоть что-то, в противном же случае они послужат хорошей растопкой для костра. Когда я вернулся к окраине леса, Мэг все еще была там. Не ожидал, что она будет дежурить со мной. Хотя, вероятно, Мэг просто сочла это лучшим способом вывести меня из себя. Сев на одеяло возле меня, она стала есть золотые яблоки, которые спрятала у себя в пальто. Зимний туман двигался сквозь деревья.
