Мой противник защелкал клешнями в моем направлении. Мне удалось избежать его челюстей, но его бронированная голова ударила меня по голове. Я отшатнулся и упал. Один ушной канал будто залили расплавленным железом. Мое зрение затуманилось. На другой стороне поляны остальные муравьи с двух сторон атаковали Мэг, используя свою кислоту, чтобы загнать ее в сторону леса. Она нырнула за дерево и выскочила обратно только с одним из ее мечей. Она попыталась ударить ближайшего муравья, но ее оттеснил назад кислотный залп. Ее легинсы, усеянные дырами, дымились. Лицо ее было полно боли.
— Персик, — пробормотал я себе. — Где этот тупой запеленованный дух, когда он так нужен?
Карпои не появился. Возможно, присутствие богов гейзера или какой-то другой силы в лесах держало его на расстоянии. Возможно, совет директоров не разрешал посещать это место с питомцами.
Третий муравей навис надо мною, с его жвал капала зеленая слюна. Его дыхание воняло хуже рабочей рубашки Гефеста.
Свое следующее решение я мог бы списать на травму головы. Я мог бы сказать, что не мог нормально соображать, но это не было бы правдой. Я был в отчаянии и напуган. Мне хотелось помочь Мэг. Но больше всего я хотел спасти себя. Я не нашел другого выхода, кроме как прыгнуть за своей укулеле.
Я знаю. Я поклялся на реке Стикс, что не буду играть на любом инструменте, пока снова не стану богом. Но даже такая зловещая клятва кажется незначительной, когда гигантский муравей готов расплавить твое лицо.
Я схватил инструмент, закатившийся мне за спину, и во весь голос запел «Sweet Caroline».
Даже если бы я не давал клятвы, я бы сделал что-то подобное только в самой чрезвычайной ситуации. Когда я пел эту песню, шансы взаимного уничтожения были слишком велики. Но я не придумал другого выхода. Я приложил максимум усилий, направляя всю дешевую сентиментальность, которой я набрался в 1970-х годах, в нужное русло.
Гигантский муравей потряс головой. Его усики дрожали. Я поднялся на ноги, пока монстр, пьяно шатаясь, направлялся ко мне. Я отступил к гейзеру и с энтузиазмом запел припев.
Да! Да! Да! Цель достигнута. Ослепленный отвращением и яростью, муравей атаковал. Я откатился в сторону, в то время как монстр по инерции продолжал катиться прямо в бурлящий котел.
Поверьте, мне, есть только одна вещь, которая пахнет хуже рабочей рубашки Гефеста, и это мирмек, варящийся в своем собственном панцире.
Где-то позади меня закричала Мэг. Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее второй меч вылетел из ее руки. Она рухнула, и один из мирмеков захватил ее своими челюстями.
— НЕТ! — завизжал я.
Муравей не раскусил ее пополам. Он просто держал ее — обмякшую, бессознательную.
— Мэг! — снова закричал я. Я отчаянно забренчал на своей гавайской гитаре. — Sweet Caroline!
Но мой голос пропал. Победа над одним муравьем забрала все мои силы. (Не думаю, что когда-либо писал более печальное предложение, чем это.) Я попытался подбежать, чтобы помочь Мэг, но споткнулся и упал. Мир стал бледно-желтым. Я встал на четвереньки, и меня вырвало.
Я подумал, что у меня сотрясение, но не знал, что с этим делать. Казалось, прошли годы с тех пор, когда я был богом врачевания.
Я лежал в грязи несколько минут или же часов, пока все плыло у меня в голове. К тому моменту, когда я был в состоянии встать, оба муравья исчезли.
От Мэг Мак-Кэффри не осталось и следа.
Глава 25
Вот везет же мне!
Варюсь, горю и блюю.
Львы? Почему нет?
Я ШЕЛ ПО поляне, спотыкаясь и зовя Мэг. Хоть это и было бессмысленно, я все равно продолжал, просто потому, что мне становилось легче. Я пытался найти сломанные ветки или протоптанную землю. Два муравья размером с танк уж точно оставили хоть какие-нибудь видимые следы, но я же не Артемида, у меня не было ее способностей следопыта. Я не имел ни малейшего представления, куда они забрали мою подругу.
Когда я поднял мечи Мэг из грязи, они тотчас же превратились в золотые кольца, столь маленькие, что их было легко потерять, как жизнь человека. Чуть не заплакав, я попытался сломать мою нелепую боевую укулеле, но то, что она сделана из небесной бронзы, остудило мой пыл. В итоге я просто снял четвертую струну и просунул ее через кольца, завязав их на шее.
— Мэг, я найду тебя, — пробормотал я.
Я был уверен, что ее похищение — моя вина. Играя на музыкальном инструменте и спасая только свою жизнь, я нарушил клятву, данную на реке Стикс. Вместо того, чтобы наказать меня, Зевс, Мойры или же все боги в целом решили отыграться на Мэг Мак-Кэффри. Как я мог так сглупить?
Каждый раз, когда я гневил других богов, страдали именно дорогие мне люди. Я потерял Дафну из-за своих неосмотрительных слов Эроту. Мой прекрасный Гиацинт погиб из-за ссоры с Зефиром. Теперь же нарушенная мной клятва может стоить Мэг жизни.
— Нет, — сказал я сам себе. — Я не позволю этому случиться.
Меня так тошнило, что я еле-еле передвигался. Такое ощущение, что кто-то надул воздушный шарик прямо в моей голове. Каким-то удивительным образом я доковылял до кромки гейзера Пита.
— Пит! — крикнул я.
— Давай, покажись, трусливый телемаркетолог!
Подводный взрыв устремился в небо со звуком, похожим на звучание нот самого низкого регистра органа
[36]. В вихре пара появился паликои, его грязное лицо выражало сильный гнев.
— Ты назвал меня ТЕЛЕМАРКЕТОЛОГОМ? — властно спросил он. — Мы здесь предоставляем полный спектр услуг по связям с общественностью!
Я нагнулся и вырвал прямо в его кратер, что и послужило ответом на его вопрос.
— Прекрати! — недовольно воскликнул Пит.
— Мне нужно найти Мэг, — я вытер рот дрожащей рукой. — Что мирмеки могут сделать с ней?
— Я не знаю!
— Отвечай, или я не оценю уровень вашего обслуживания.
Пит ахнул.
— Какой ужас! Ваш отзыв очень важен!
Он подлетел ко мне.
— О, бедненький… Ты не выглядишь здоровым. У тебя очень глубокая рана на голове, и из нее течет кровь. Возможно, поэтому у тебя спутаны мысли.
— Да мне плевать! — закричал я, и в голове застучало ещё сильней. — Где находится гнездо мирмеков?
Пит заламывал свои парообразные руки.
— В итоге мы вернулись к тому, с чего начинали. Именно туда и ушел Поли. Гнездо — единственный вход.
— Вход куда?
