— Тебе не нужно меня вырезать. Когда муравей бросил меня здесь, я уронила пакетик с семенами. Они должны быть где-то тут.
Она оказалась права: у ее ног валялся смятый мешочек.
Я аккуратно двинулся к ней, одним глазом следя за муравьями — они стояли вместе у входа, будто не решаясь подойти ближе. Возможно, след из мёртвых муравьёв, ведущий в эту комнату, прибавил собратьям нерешительности.
— Милые муравьи, — сказал я. — Замечательные, спокойные муравьи.
Я присел и поднял мешочек. Мельком посчитал семена. Осталось полдюжины.
— Что теперь, Мэг?
— Кинь их в слизь, — сказала Мэг.
Я указал на герань, торчащую из её шеи и подмышек.
— Сколько семян сделало это?
— Одно.
— Но такое количество задушит тебя. Я превратил слишком много дорогих мне людей в цветы, Мэг. Я не…
— ПРОСТО СДЕЛАЙ ЭТО!
Муравьям явно не понравился её тон. Они двинулись вперёд, щёлкая челюстями. Я вытряхнул семена герани на кокон Мэг, затем натянул тетиву со стрелой.
От одного убитого муравья не будет никакой пользы, тем более если остальные три порвут нас на части, так что я выбрал другую цель — выстрелил в свод пещеры, прямо над головами муравьёв.
Это была отчаянная идея, но, вроде, раньше я успешно обрушивал здания стрелами. В 464 году до н. э. я вызвал землетрясение, попав по линии разлома под нужным углом и уничтожив большую часть Спарты. (Мне никогда особо не нравились спартанцы.)
В этот раз мне повезло меньше. Стрела вонзилась в землю с глухим звуком. Муравьи сделали ещё один шаг, кислота стекала с их жвал. Позади меня Мэг изо всех сил старалась высвободиться из кокона, теперь покрытого густым ковром фиолетовых цветов.
Ей нужно больше времени.
У меня закончились идеи, так что я стащил носовой платок с бразильским флагом с шеи и начал размахивать им, как помешанный, пытаясь воззвать к своему внутреннему Паоло.
— НАЗАД, ДОЛБАНЫЕ МУРАВЬИ! — кричал я. — БРАЗИЛИЯ!
Муравьи заколебались — то ли из-за ярких цветов, то ли из-за моего голоса, то ли из-за моей внезапной безрассудной уверенности. Пока они недоумевали, трещины расползались по своду от того места, куда воткнулась стрела, затем тысяча тонн земли обрушилась на мирмеков.
Когда пыль осела, половина комнаты исчезла вместе с муравьями.
Я посмотрел на свой носовой платок.
— Стикс меня побери. У него есть волшебная сила. Я никогда не смогу сказать об этом Паоло, иначе он будет невыносим.
— Вон там! — завопила Мэг.
Я повернулся. Другой мирмек полз через развалины, видимо, из второго входа, который я не заметил из-за отвратительных съестных запасов.
Прежде чем я успел понять, что делать, Мэг взревела и вырвалась из своей клетки, осыпая все вокруг семенами герани. Она закричала:
— Мои кольца!
Я сдёрнул их с шеи и бросил в воздух. Как только Мэг поймала их, в её руках появились две золотые скимитары. Мирмек едва успел подумать «Ой-ой», как Мэг начала атаку. Она отрезала его бронированную голову. Его тело распалось в дымящийся прах.
Мэг повернулась ко мне. Её лицо было полно вины, страданий и горечи. Я боялся, что она может использовать свои мечи против меня.
— Аполлон, я… — её голос надломился.
Я предположил, что она всё ещё страдает из-за впечатлений от моей песни. Она была потрясена до глубины души. Беру на заметку: больше никогда не петь так искренне, когда смертный может услышать.
— Всё в порядке, Мэг, — сказал я. — Я должен извиниться перед тобой. Я втянул тебя в этот беспорядок.
Мэг покачала головой.
— Ты не понимаешь. Я…
Разъярённый визг раздался через всю комнату, из-за чего задрожал ослабленный потолок, а на наши головы посыпались комья грязи. Интонация крика напомнила мне Геру, когда она проносилась по коридорам Олимпа, крича на меня за то, что я оставил поднятой крышку божественного унитаза.
— Это королева муравьёв, — предположил я. — Нам нужно уходить.
Мэг указала мечом на единственный оставшийся выход из комнаты.
— Но звук идёт оттуда. Мы будем идти к ней на встречу.
— В точку. Поэтому мы должны удержаться от придирок друг к другу, а? Нас всё ещё могут убить.
Мы нашли королеву муравьёв.
Ура.
Все коридоры должны были привести нас к королеве. Они исходили из её комнаты, как шипы из моргенштерна
[43]. Её Величество было в три раза больше своих самых крупных солдат — возвышающаяся масса чёрного хитина и колючих отростков, с прозрачными овальными крылышками, сложенными на спине. Её глаза были похожи на стекловидные бассейны из оникса. Её живот был будто пульсирующий прозрачный мешочек, наполненный светящимися яйцами.
Это зрелище заставило меня пожалеть о создании гелиевых капсул для лекарств.
Её раздутый живот мог замедлить её в бою, но она была настолько большой, что могла преградить нам проход до того, как мы успеем дойти до ближайшего выхода. Эти жвалы могут сломать нас пополам, как сухие палочки.
— Мэг, — сказал я, — как ты относишься к тому, чтобы использовать свои мечи против этой леди?
Мэг выглядела потрясённой.
— Она мать, дающая потомство.
— Да… и ещё она насекомое, которое ты ненавидишь. И её дети хотели тебя на ужин.
Мэг нахмурилась.
— Всё же… мне кажется, это неправильно.
Королева зашипела, издавая сдержанный прерывистый шум. Полагаю, она бы уже давно окатила нас кислотой с головы до ног, если бы не волновалась о том, как скажется действие едких веществ на ее личинках. Осторожности много не бывает.
— У тебя есть другая идея? — спросил я Мэг. — Желательно такая, которая бы не включала в себя нашу смерть.
Она указала на тоннель прямо за выводком яиц королевы.
— Нам нужно туда. Этот тоннель приведёт нас к роще.
— Как ты можешь быть уверена?
Мэг наклонила голову.
— Деревья. Похоже… я могу слышать, как они растут.
Это напомнило мне что-то, что Музы однажды сказали мне — будто они могут в самом деле слышать чернила, сохнущие на новых страницах поэзии. Думаю, довольно логично, что дочь Деметры может слышать рост растений. А еще меня уже не удивляло, что туннель, который нам нужен, достичь труднее всего.
— Спой, — сказала мне Мэг. — Спой, как ты делал до этого.
— Я-я не могу. Мой голос почти исчез.
