«К тому же, — подумал я, — я не хочу потерять тебя снова.»
Я освободил Мэг, так что, возможно, я выполнил свою клятву, данную Питу, богу гейзеров.
Однако, клятву на реке Стикс я нарушаю уже во второй раз, потому что пою и стреляю из лука.
Если так продолжится, то я стану еще большим преступником. Какие бы космические наказания ни ждали меня, я не хочу, чтобы они коснулись Мэг.
Её Величество щёлкнула в нашу сторону — предупредительный знак, говорящий нам отступить.
Ещё несколько футов, и моя голова валялась бы в грязи.
Я запел, вернее, я сделал всё, что мог, учитывая, что мой голос практически сел. Я начал читать рэп. Я задал ритм: «бум чика чика». Я начал исполнять футворк
[44], над которым мы с Девятью Музами работали до начала войны с Геей.
Королева выгнула спину. Я не думаю, что она ожидала услышать сегодня рэп. Я кинул Мэг взгляд, который ясно означал: «Помоги мне!»
Она покачала головой. Дайте девочке два меча — она станет маньяком. Попросите её дать простой бит — у неё вдруг появится страх сцены.
«Ладно, — подумал я. — Я сделаю всё сам.»
Я начал с «Dance», сочинённой Nas. Эту песню я могу назвать самой трогательной одой матерям, на которую я когда-либо вдохновлял авторов. (Не за что, Nas.) Я позволил себе некоторую вольность с текстом. Я изменил «ангел» на «матка» и «женщина» на «насекомое». Но сентиментальность осталась. Я исполнял серенаду беременной королеве, направляя в ее адрес свою любовь к собственной матери, Лето. Когда я пел, что я могу только желать жениться на такой девушке (или насекомом) в какой-нибудь прекрасный день, моё горе было реальным. У меня не может быть такого партнёра. Это не моя судьба.
Усики королевы дрогнули. Она смотрела то вверх, то вниз. Яйца продолжали выходить из её живота, что мешало мне сконцентрироваться, но я выстоял.
Когда я закончил, я встал на одно колено и вскинул руки, будто подавая дань, в ожидании вердикта королевы. Либо она убьёт меня, либо нет. Я был истощён. Я вложил всё в эту песню и не смогу больше прочитать даже одну строчку.
Мэг неподвижно стояла рядом со мной, сжимая свои мечи.
Её величество содрогнулось. Она откинула голову и завыла — звук был больше полон горя, чем злобы.
Она наклонилась и мягко подтолкнула меня в грудь, толкая в сторону нужного нам тоннеля.
— Спасибо тебе, — прохрипел я. — Я-я прошу прощения за муравьев, которых я убил.
Королева мурлыкнула и щёлкнула, выталкивая ещё больше яиц, как будто говоря: «Не волнуйся, я всегда могу сделать больше.»
Я погладил лоб королевы.
— Я могу называть тебя Мамой?
Её рот будто расплылся в довольной улыбке.
— Аполлон, — позвала Мэг, — давай убираться от сюда, пока она не передумала.
Я не был уверен в том, что Мама поменяет своё мнение. У меня было ощущение, что она признала мою верность и приняла нас в свой выводок. Но Мэг права, нам нужно торопиться.
Мама смотрела, как мы обходили её выводок яиц.
Мы вошли в тоннель и увидели поблескивающий дневной свет прямо над нами.
Глава 29
Сны с факелами
И мужчиной в пурпуре,
А дальше хуже
Я НИКОГДА НЕ БЫЛ ТАК РАД увидеть поле брани.
Мы вышли на поляну, выстланную костями. Большинство из них когда-то принадлежало лесным зверям. Некоторые выглядели человеческими. Я предположил, что мы нашли свалку мирмеков и этот мусор они явно не так часто вывозили.
Поляна была окружена такими толстыми и перевитыми между собой деревьями, что пройти через них было невозможно. Ветви над нашими головами сплетались в купол, пропускающий внутрь только солнечный свет и ничего более. Если бы кто-то пролетал над нами, то он бы ни за что не догадался, что под лесным пологом было свободное пространство.
На дальнем конце поляны располагался ряд каких-то предметов, отдаленно напоминающих футбольные манекены для тренировок. Это были шесть белых коконов, насаженных на длинные деревянные палки. Они стояли у нескольких огромных дубов, каждый из которых достигал восьмидесяти футов в длину. Деревья росли так близко друг к другу, что их стволы, похоже, слились воедино. У меня возникло ощущение, что я смотрел на живые двери.
— Это врата, — сказал я, — в рощу Додоны.
Мечи Мэг исчезли, превратившись в золотые кольца на ее пальцах.
— А мы разве уже не в роще?
— Нет…
Я окинул взглядом коконы. Мы стояли слишком далеко, чтобы можно было точно понять, но они показались неприятно знакомыми. Мне одновременно хотелось и подойти ближе, и держаться от них подальше.
— Думаю, это скорее что-то вроде прихожей, — ответил я. — Сама роща находится за теми деревьями.
Мэг осторожно вгляделась в поляну:
— Но я не слышу никаких голосов.
И это было правдой. Лес был тих. Деревья будто затаили свое дыхание.
— Роща знает, что мы здесь, — догадался я. — Она ожидает наших дальнейших действий.
— Ну, тогда нам стоит что-нибудь сделать.
Мэг не была воодушевлена, как, впрочем, и я сам. Несмотря на это, она решительно пошла вперед. Под ее ногами хрустели кости.
Хотел бы я, чтобы у меня было что-то, чем я мог бы защититься, кроме лука, пустого колчана и осипшего голоса. Я последовал за Мэг, стараясь не споткнуться о ребра и рога оленей. Где-то на середине поля Мэг резко выдохнула.
Она смотрела на столбы по обеим сторонам древесных врат.
Я не сразу понял, что увидел. Каждый столб не уступал по высоте римскому распятию, которое ставили вдоль дорог, чтобы известить о судьбах преступников. (Я нахожу современные рекламные щиты более изящными). Верхние половины столбов были обмотаны кусками плотной белой ткани. Из кокона выглядывало что-то, подозрительно похожее на человеческую голову.
Мой желудок сделал сальто в животе. Это и были человеческие головы. Перед нами выстроились пропавшие полубоги, крепко привязанные к столбам. Я в ужасе смотрел на них, пока не разглядел, что их грудные клетки едва заметно поднимались и опускались. Они дышали. Они были без сознания, но не мертвы. Хвала богам.
Я не знал трех подростков с левой стороны, но предположил, что это Сесил, Эллис и Миранда.
Справа же был исхудалый мужчина с серой кожей и белыми волосами — без сомнения, бог гейзеров Поли. Рядом с ним висели мои дети… Остин и Кайла.
