Остальные посмотрели на меня, ожидая объяснений. Они выглядели такими слабыми и неуверенными, что я просто не мог потерять перед ними самообладание.
— Она жива, — выдавил я из себя. — Ей пришлось уйти.
— Что? — Спросила Кайла. — Почему?
— Нерон, — сказал я. — Она… она последовала за Нероном.
— Притормози, — Остин поднял пальцы так, что они были похожи на штанги футбольных ворот.
— Когда ты говоришь Нерон…
Я изо всех сил попытался объяснить, как безумный император взял их в плен. Они заслуживали знать это. Пока я пересказывал им всю историю, слова Нерона эхом повторялись у меня в голове: «Моя бригада по сносу прибудет сюда в любую минуту. После того, как Лагерь Полукровок будет разрушен, я сделаю это место своей новой лужайкой перед домом!»
Хотелось надеяться, что это лишь пустая угроза. Нерон всегда обожал запугивания и грандиозные заявления. В отличие от меня, он был ужасным поэтом. Он использовал витиеватый язык и каждое предложение было больше похоже на едкий букет метафор. (Вот, кстати, неплохая. Запишу.)
Почему он постоянно смотрел на свои часы? И о какой бригаде по сносу шла речь?
Мне неожиданно вспомнился сон о солнечном автобусе, мчащемся прямо в гигантское бронзовое лицо. У меня опять появилось чувство, словно я нахожусь в свободном падении. План Нерона стал до ужаса понятным. Разобщив нескольких полукровок, защищавших лагерь, он собирался сжечь рощу. Но это была лишь малая часть его наступления…
— О боги, — сказал я. — Колосс.
Пять полукровок беспокойно закопошились.
— Что за Колосс? — спросила Кайла. — Ты имеешь в виду Колосса Родосского?
— Нет, — сказал я. — Колосса Нерона.
Сесил почесал голову.
— Колосса Нейрона?
Эллис Уэйкфилд фыркнул.
— Сам ты Колосс Нейрон, Марковиц. Аполлон говорит об огромной копии Нерона, которая стоит перед амфитеатром в Риме, так?
— Боюсь, что ты прав, — сказал я. — Пока мы тут прохлаждаемся, Нерон собирается стереть с лица Земли Лагерь Полукровок. Колосс — и есть его бригада по сносу.
Миранда вздрогнула.
— То есть, ты хочешь сказать, что гигантская статуя собирается расплющить лагерь? Я думала, Колосса разрушили много веков назад.
Эллис нахмурился.
— Так якобы случилось и с Афиной Парфенос. Но теперь она находится на вершине Холма Полукровок.
Остальные помрачнели. Если дитя Ареса делает обоснованное замечание, значит, ситуация действительно серьезная.
— К слову, об Афине… — Остин снял с плеча обрывки пуха для поджигания. — Разве статуя не будет нас защищать? Другими словами, разве она там не для этого стоит?
— Она постарается, — предположил я. — Но ты должен понять, что Афина Парфенос черпает свою силу из своих последователей. Чем больше полукровок находятся под её защитой, тем сильнее её магия. И прямо сейчас…
— Лагерь практически пустой, — закончила Миранда.
— Дело не только в этом, — сказал я. — Афина Парфенос приблизительно двенадцать метров в высоту. Если память мне не изменяет, Колосс Нерона более чем в два раза больше.
Эллис заворчал.
— Говоря иначе, они в разных весовых категориях. Это неравный бой.
Сесил Марковиц немного выпрямился.
— Ребят… вы это почувствовали?
Я подумал, что это один из его розыгрышей, свойственных детям Гермеса. Но внезапно земля слегка содрогнулась. Откуда-то издалека раздался грохот, словно линкор скрежетал по песчаной отмели.
— Пожалуйста, скажите, что это всего лишь гром, — сказала Кайла.
Эллис поднял голову, прислушиваясь.
— Это военная машина. Большой автоматон пришвартовался к берегу в пятистах метрах отсюда. Нам нужно немедленно возвращаться в лагерь.
Никто не спорил. Думаю, он различал звуки разных военных машин с такой же лёгкостью, с какой я вычислил бы расстроенную скрипку во время исполнения симфонии Рахманинова.
К их чести, полубоги приняли вызов. Несмотря на то, что совсем недавно они были связаны, облиты горючим и подвешены в качестве факелов Тики
[59], они сомкнули ряды и предстали предо мной с решимостью в глазах.
— Как мы отсюда выберемся? — спросил Остин. — Логово мирмеков?
Я внезапно почувствовал, что задыхаюсь, частично из-за того, что пять человек смотрели на меня так, будто я знаю, что делать. Горькое заблуждение. По секрету: боги обычно не знают. В таких случаях мы пытаемся впарить какую-нибудь чушь вроде той, что говорит Рея: «Ты должен отыскать ответ самостоятельно!» или «Истинную мудрость нужно заработать!». Но не думаю, что в подобной ситуации это прокатит.
Кроме того, у меня не было ни малейшего желания возвращаться в муравьиное гнездо. Даже если у нас получится при этом выжить, это займёт слишком много времени. А затем, убегая, нам придётся ломиться через пол-леса.
Я уставился на дыру в форме Винса в листовом пологе.
— Полагаю, никто из вас не умеет летать?
Они покачали головами.
— Я неплохо готовлю, — предложил Сесил.
Эллис ударил его по плечу.
Я ещё раз взглянул на тоннель мирмеков. Решение пришло ко мне внезапно, словно голос, который шепчет прямо в ухо: «Идиот, ты знаешь кое-кого, кто может летать».
Это была рискованная идея. Впрочем, мчаться навстречу гигантскому автомату — тоже не самый безопасный план действий.
— Думаю, выход есть, — сказал я. — Но мне понадобится ваша помощь.
Остин сжал кулаки.
— Всё, что нужно. Мы готовы сражаться.
— Вообще-то… Вам не нужно будет драться. Мне нужно, чтобы вы задали мне бит.
Очередное важное открытие: дети Гермеса не умеют читать рэп. Совсем.
Видят боги, Сесил Марковиц не щадил себя, но никак не мог перестать сбиваться с ритма, судорожно хлопая и издавая ужасающий звук сломанного микрофона. После нескольких попыток я разжаловал его до танцора. Его работа заключалась в том, чтобы шататься взад-вперёд и покачивать руками, что он делал с энтузиазмом палаточного проповедника.
Остальным удалось сохранять ритм. И хоть они до сих пор выглядели как полуощипанные, хорошо прожаренные цыплята, хлопали они достаточно энергично.
Прополоскав горло водой и подкрепив его каплями от кашля из набедренной сумки Кайлы (Оригинальная девушка! Кто вообще берет с собой капли от кашля на смертельный парный забег), я с энтузиазмом взялся за «Маму».
Я пел прямо в туннель мирмеков, надеясь, что акустика доставит моё сообщение. Долго ждать нам не пришлось. Земля прямо под ногами задрожала. Я продолжил петь. Я предупредил своих товарищей, чтобы они не прекращали отбивать такт, пока песня не кончится.
