Сомневаюсь, что мне удалось сказать это уверенным и лихим тоном, как я планировал. Мой голос дрогнул, на лице выступил пот. Я держал лук на манер электрогитары, что не было подходящим для стрельбы положением. В другой руке вместо стрелы я держал упаковку замороженной картошки.
Возможно, это было кстати. Я помнил по своему сну, как молниеносно Литиерсис орудовал своим мечом. Если бы я попытался выстрелить, наши головы покатились бы по асфальту раньше, чем я успел бы натянуть тетиву.
— Вы можете использовать телефоны, — заметил я. — Или рации. Или ещё что. Ненавижу, когда плохие парни могут переговариваться друг с другом, а мы нет.
Смех Литиерсиса был похож на звук напильника, которым вели по металлу.
— Да, Триумвират любит быть на шаг впереди.
— Полагаю, ты не скажешь нам, как они смогли заблокировать средства связи полубогов?
— Тебе осталось жить не так много, чтобы это имело значение. Брось свой лук. А вот твоя напарница… — он смерил Калипсо взглядом. — Держи руки опущенными. Никаких внезапных заклятий. Мне не хотелось бы отрезать твою миленькую головку.
Калипсо нежно улыбнулась:
— Как раз то же самое я думала о тебе. Брось свой меч, и я не уничтожу тебя.
Она была хорошей актрисой. Я даже сделал себе мысленную заметку порекомендовать её в мой летний лагерь «Вживание в роль вместе с музами» (Гора Олимп, только по приглашениям), если мы выберемся живыми из этой передряги.
Литиерсис усмехнулся:
— Неплохо. Ты мне нравишься. Однако через шестьдесят секунд германцы заполонят всё депо. Они не будут такими вежливыми.
Он шагнул вперёд, опуская руку с мечом.
Я попытался придумать блестящий план. К сожалению, единственное, что пришло мне в голову, — это разрыдаться от ужаса. И вдруг плющ на куполе зашуршал над головой Литиерсиса.
Мечник ничего не заметил. Мне стало любопытно, были ли то орангутаны, играющие наверху, или олимпийцы, устроившие пикник, чтобы посмотреть, как я умру. Или… Мысль была слишком невероятной, чтобы рассчитывать на это, однако в попытке потянуть время я бросил свой лук.
— Аполлон! — зашипела Калипсо. — Что ты делаешь?
Литиерсис ответил за меня:
— Он ведёт себя разумно. Итак, где третий член вашей группы?
Я моргнул:
— Нас… нас только двое.
Шрамы на лице Литиерсиса зарябили — белые рубцы на загорелой коже, будто волны на песчаных дюнах.
— Ну же. Вы прилетели в город на драконе. Три пассажира. Я очень хочу вновь увидеть Лео Вальдеса. У нас с ним есть одно незаконченное дельце.
— Ты знаешь Лео? Несмотря на всю опасность ситуации, я почувствовал прилив облегчения — в кои-то веки злодей хотел убить Лео сильнее, чем меня. Это прогресс.
Калипсо не выглядела такой счастливой. Она шагнула вперёд со стиснутыми кулаками:
— Что тебе нужно от Лео?
Литиерсис прищурился:
— Ты не та девчонка, что была с ним тогда. Ту звали Пайпер. А ты случаем не его девушка?
Калипсо пошла красными пятнами.
Литиерсис просветлел:
— О, это так! Чудесно! С помощью тебя я причиню ему боль.
Калипсо зарычала:
— Ты ничего ему не сделаешь.
Купол над Литиерсисом вновь содрогнулся, будто тысячи крыс разом пробежали по стропилам. Казалось, лозы удлинялись, листва становилась гуще и темнее.
— Калипсо, — окликнул её я. — Назад.
— С какой стати? — с вызовом спросила она. — Этот Кукурузник только что угрожал….
— Калипсо! — я схватил её за запястье и выдернул из тени купола за секунду до того, как он рухнул на Литиерсиса.
Мечник исчез под сотнями фунтов черепицы, древесины и плюща.
Я оглядел кучу дрожащих лоз и не увидел ни орангутанов, ни богов — никого, кто мог бы вызвать обрушение.
— Она должна быть здесь, — пробормотал я.
— Кто? — Калипсо уставилась на меня удивлёнными глазами. — Что это было?
Я хотел надеяться. Я боялся надеяться. Что бы это ни было, нам нельзя было здесь оставаться. Литиерсис кричал и дёргался под обломками, а значит, он остался жив. И его германцы могут вернуться в любой момент.
— Валим отсюда, — я указал на зелёный локомотив. — Я поведу.
Глава 15
Зелёный поезд
Я веду, чу-чух, чу-чух!
Не пойма!.. ох блин.
УХОД ОТ ПОГОНИ в слоу-моушене — не то, на что я рассчитывал.
Мы вместе запрыгнули на сиденье машиниста, размеров которого едва хватало для одного, и тут же принялись толкаться в попытках отвоевать себе место, при этом пиная педали и дёргая попадавшиеся под руку рычаги.
— Сказал же, я поведу! — завопил я. — Если я могу управлять солнцем, то уж этой колымагой — тем более!
— Это тебе не солнце! — Калипсо ткнула меня локтём под рёбра. — Это игрушечный поезд!
Я нашёл кнопку зажигания, и поезд пришёл в движение. (Калипсо утверждает, что это она нашла её. Вопиющая ложь!) Я столкнул Калипсо с сиденья на землю. Но, так как поезд двигался со скоростью полмили в час, она просто встала, отряхнула юбку и пошла рядом с поездом, прожигая меня взглядом.
— И это максимальная скорость? — возмутилась она. — Нажми ещё что-нибудь!
Позади нас откуда-то из-под обломков купола раздалось мощное «БАМ!». Плющ задрожал: Литиерсис силился выбраться наружу.
На дальнем конце платформы появилось с полдюжины германцев. (Коммод явно покупал своих варваров комплектами поистине имперских размеров). Сначала они уставились на вопящую кучу обломков крыши, а затем на нас, учучухивающих прочь. Вместо того, чтобы броситься в погоню, они стали разбирать балки и лозы, чтобы освободить своего босса. Исходя из скорости нашего передвижения, они, видимо, решили, что у них куча времени.
Запрыгнув на подножку, Калипсо указала на педали:
— Попробуй синюю.
— Нужные педали никогда не бывают синими!
Калипсо вжала педаль ногой в пол, и мы рванули вперёд (ускорившись в три раза, что означало, что теперь преследовать нас нужно было легким бегом).
Пути изгибались, по мере того, как мы набирали скорость; колёса тёрлись о внешний рельс. Станция исчезла за деревьями позади. Слева открылся вид на величественные зады африканских слонов, ковырявшихся в стоге сена. Их смотритель, увидев нас, напрягся.
— Эй! — крикнул он. — Э-эй!!
Я помахал ему:
— Доброе утро!
И они скрылись из виду. Мы разгонялись, и вагончики опасно тряслись под стук моих зубов и бульканье моего мочевого пузыря. Впереди, почти скрытая сплошной стеной бамбука, была развилка, обозначенная знаком с надписью на латыни «BONUM EFFERCIO».
