— Атилла не был римским императором, — ответил я. — А Мёрдурус Максимус… окей, это неплохое имя, но такого императора не существовало. Что касается того, почему Коммод — часть Триумвирата…
— Они считают его слабаком, — ответила Мэг.
Она не отрывала взгляда от нашего кильватера, словно у неё была собственная коллекция лиц, плававших у поверхности.
— Откуда ты знаешь? — спросил я.
— Мой от… Нерон говорил мне. Он и третий император — тот, что на западе, — хотели, чтобы между ними находился Коммод.
— Третий император. Ты знаешь, кто он?
Мэг помрачнела:
— Я видела его только один раз. Нерон никогда не называл его по имени, но звал своим сородичем. Думаю, даже Нерон боится его.
— Прекрасно, — проворчал я. Не хотелось бы мне встречаться с императором, который мог напугать даже Нерона.
— Итак, Нерон и парень на западе, — констатировал Лео, — хотят, чтобы Коммод служил для них буфером. Обезьянка посередине
[20].
Мэг потёрла нос:
— Да, Нерон говорил мне… Он сказал, что Коммод как Персик. Жуткий питомец, но контролируемый.
Её голос дрогнул на имени карпои.
Я боялся, что Мэг прикажет мне дать себе пощечину или прыгнуть в канал, однако всё же спросил:
— Где Персик?
Она выпятила нижнюю губу:
— Зверь…
— Нерон, — мягко поправил я.
— Нерон забрал его. Он сказал… Сказал, что я не получу питомца, пока не научусь вести себя. Что я не заслужила его.
От злости я закрутил педали быстрее, почти радуясь боли в натёртой ноге. Не знаю, как Нерон сумел пленить дух зерна, но я понимал, зачем он это сделал. Нерон хотел, чтобы Мэг полностью зависела от него. Ей нельзя было иметь личные вещи, друзей — всё в её жизни должно было быть отравлено Нероном.
Если он поймает меня, то без сомнений использует так же. Какие бы ужасающие пытки он ни придумал для Лестера Пападопулоса, они бы не сравнились с ужасной судьбой Мэг. Он бы заставил её чувствовать себя в ответе за мою боль и смерть.
— Мы вернём Персика, — пообещал я.
— Да, детка, — подтвердил Лео. — Ужасный Пират Вальдес никогда не бросит в беде члена команды. Не беспокойся о…
— Ребят, — голос Мэг стал пронзительным. — Что это?
Она указала в сторону правого борта. Зелёная вода покрылась рябью, будто по поверхности проскользила стрела.
— Вы разглядели, что там? — спросил Лео.
Мэг кивнула:
— Чей-то… плавник? В каналах есть рыба?
Я не знал ответа. Мне не нравился размер этой ряби. В горле будто заколосилась пшеница.
Лео ткнул в сторону носа лодки:
— Там.
Прямо перед нами, в дюйме от поверхности воды, взбугрились и сразу же пропали зелёные чешуйки.
— Это не рыба, — сказал я, ненавидя себя за свою проницательность. —
Думаю, это другая часть того же существа.
— Как и там? — Мэг вновь показала за правый борт. Вода одновременно волновалась в двух местах, между которыми было порядка сорока футов. — Значит, это больше нашего катамарана.
Лео обвёл взглядом канал:
— Аполлон, есть идеи, что это может быть?
— Только догадка, — ответил я. — Будем надеяться, что я ошибаюсь. Крутим педали быстрее. Мы должны найти эту решётку.
Глава 21
Дай мне легион
И ещё тонн шесть камней
Чтоб убить змею
Я НЕ ЛЮБЛЮ ЗМЕЙ.
Со времён знаменитой битвы с Пифоном у меня развилась боязнь чешуйчатых рептилий. (Особенно с учётом моей мачехи Геры. БАДУМ-ТСС!) Я едва переносил змей на кадуцее Гермеса, Джорджа и Марту. Они были достаточно дружелюбны, но при этом постоянно докучали просьбами написать им песню о радости поедания крыс, которую я не разделял.
Я убеждал себя, что существо в центральном канале — это не водяной змей. Вода была слишком холодной, да и канал не мог предложить большой выбор вкусной рыбы.
С другой стороны, я знал Коммода. Он любил собирать экзотических животных, и я даже представлял, какой конкретно речной змей мог ему понравиться — тот, кто мог с лёгкостью поддерживать свою жизнеспособность, лопая аппетитных отдыхающих на катамаранах.
«Плохой Аполлон! — сказал я себе. — Сосредоточься на миссии».
Мы прошлёпали ещё около пятидесяти футов — достаточно, чтобы задуматься, не была ли опасность лишь игрой воображения. Возможно, это был вовсе не монстр, а чей-то брошенный домашний аллигатор. Есть у них такие на Среднем Западе? Какие-нибудь очень вежливые?
Лео пихнул меня:
— Глянь туда.
У дальней насыпи, чуть выше уровня воды, находился кирпичный проход старого канализационного канала. Вход был закрыт золотыми прутьями.
— Сколько канализаций с золотыми решётками ты видел? Готов поспорить, эта ведёт прямо во дворец императора.
Я нахмурился:
— Это было слишком просто.
— Эй! — Мэг ткнула меня в шею. — Помнишь, что говорил Перси? Никогда не говори «Мы сделали это» или «Это было просто». Ты сглазишь нас!
— Всё моё существование — это сплошной сглаз.
— Крути педали быстрее.
Так как это был прямой приказ, у меня не осталось выбора. Мои ноги казались мешками с раскалёнными углями, но я ускорился. Лео повёл наш пластиковый пиратский корабль ко входу в канализацию.
Мы были в десяти футах от него, когда сработал Первый закон Перси Джексона. Наш сглаз поднялся из воды в виде блестящей дуги змеиной плоти.
Должно быть, я завопил. Лео выкрикнул абсолютно бесполезное предупреждение:
— Берегись!
Лодка закачалась, вокруг нас всплыло ещё больше змеиной плоти в виде волнообразных холмов зелёно-коричневого цвета с зазубренными спинными плавниками. Сверкнули, материализуясь, парные мечи Мэг. Она попыталась встать, но катамаран перевернулся, и мы попали в холодный зелёный вихрь из пузырьков и барахтающихся конечностей.
Единственное утешение — канал был неглубокий. Ноги нащупали дно, и я встал, дрожа и ловя ртом воздух. Вода доходила мне до плеч. Неподалёку трёхфутовое кольцо змеиной плоти сжалось вокруг нашего катамарана. Корпус взорвался, бирюзовый пластик треснул со звуком взорвавшихся хлопушек. Один обломок зацепил моё лицо, чудом не задев левый глаз.
Над водой показался Лео, вернее, его голова по подбородок. Он устремился к канализационной решётке, перелезая через холмы змеиной плоти, возникающие у него на пути. Мэг, да будет благословенно её героическое сердце, полосовала змеиные кольца мечами, которые, правда, лишь соскальзывали со склизкой шкуры.
