Лео призвал огонь на руки, чтобы расплавить стекло, но дракена Сссссара зашипела:
— Только не его, — предупредила она. — Ссссслишком опасссссен.
Лео нахмурился:
— Леди, нам нужны опасные друзья.
— Да, но этот дралссссся за деньги. Он был нанят императором. Он здесссссь просссссто потому, что чем-то разозлил Коммода.
Я всмотрелся в Высокого Темнокожего Красавца (знаю, это клише, но всё это правда к нему относилось). Я не собирался никого бросать. Особенно того, на ком так хорошо сидела набедренная повязка.
— Мы освободим тебя, — прокричал я через стекло, не зная, мог ли он меня слышать. — Пожалуйста, не убивай нас. Мы враги Коммода, того, кто засунул тебя сюда.
Выражение лица ВТК не изменилось: частично злость, частично надменность, частично безразличие. Точно так же каждое утро выглядит Зевс, пока не выпьет свой нектар с кофеином.
— Лео, давай, — скомандовал я.
Вальдес расплавил стекло, и ВТК медленно и грациозно покинул камеру, двигаясь так, будто у него было всё время мира.
— Привет, — сказал я. — Я бессмертный бог Аполлон. А кто ты?
Его голос пророкотал подобно грому:
— Я Джимми.
— Благородное имя, — решил я. — Достойное королей.
— Аполлон, — позвала Мэг. — Подойди-ка сюда.
Она уставилась в глубину последней камеры. Естественно, это должна была быть именно последняя камера.
Сжавшись в углу, на знакомом бронзовом чемодане сидела маленькая девочка в шерстяном свитере цвета лаванды и зелёных джинсах. У неё на коленях стояла тарелка с тюремной похлёбкой, обмакнув пальцы в которую, она рисовала на стене. Пучки её коричневых волос выглядели так, будто она постриглась сама и к тому же садовыми ножницами. Она была очень крупной для своего возраста, примерно ростом с Лео, но её детское лицо говорило, что ей не больше семи.
— Джорджина, — сказал я.
Лео нахмурился:
— Почему она сидит на Фестусе? Почему они засунули его сюда, к ней?
У меня не было ответа, но я подозвал Мэг, чтобы она разрезала стеклянную стену.
— Позволь мне, — сказал я и зашёл внутрь. — Джорджи?
Глаза девочки были как треснувшие призмы — в них вращались мысли и оживающие кошмары. Я слишком хорошо знал этот взгляд. На протяжении столетий я мог видеть его у смертных, чей разум сломался под весом пророчества.
— Аполлон, — она разразилась хихиканиями, как будто в её мозгу образовалась утечка. — Ты и темнота. Смерть. Смерть. Смерть.
Глава 24
Научный прикол:
Ядовитый химикат?
Разливай везде!
ДЖОРДЖИНА СХВАТИЛА МЕНЯ ЗА ЗАПЯСТЬЕ, отчего по руке пробежала неприятная дрожь.
— Смерть.
В списке пугавших меня до ужаса вещей семилетняя девочка, с хихиканием бормочущая о смерти, была на самом верху, деля первое место с рептилиями и говорящим оружием.
Я вспомнил пророческий лимерик, который привёл нас сюда, — предупреждение, что мне придётся проглотить смерть и безумие. Было ясно, что Джорджина столкнулась с подобным в пещере Трофония. Я не жаждал последовать её примеру. Начнём с того, что я обладал нулевым навыком рисования тюремной похлёбкой.
— Да, — согласился я. — Мы можем продолжить говорить о смерти, когда доберёмся домой. Эмми и Джозефина отправили меня за тобой.
— Домой, — Джорджина произнесла это слово так, будто оно было сложным термином на иностранном языке.
У Лео закончилось терпение, он забрался в камеру и подошёл к нам.
— Привет, Джорджи, я Лео. Классный чемодан. Дашь посмотреть?
Джорджина склонила голову набок:
— Моя одежда.
— Оу, эм… да, — Лео поскрёб именную бирку на позаимствованной спецовке. — Прости за пятна и запах горелого. Я всё отчищу.
— Пылаешь, — сказала Джорджина. — Ты. Весь.
— Да… — Лео неуверенно улыбнулся. — Леди часто говорят мне, что я весь прям пылаю. Но не волнуйся, я не подожгу тебя или типа того.
Я предложил Джорджи руку:
— Давай, малышка, мы вернём тебя домой.
Девочка приняла мою помощь, и как только она оказалась на ногах, Лео подлетел к бронзовому чемодану и заметался вокруг него.
— Ох, дружище, мне так жаль! — бормотал он. — Я не должен был тебя оставлять. Я доставлю тебя в Вэйстейшн, чтобы хорошенько настроить, и потом ты получишь сколько угодно соуса табаско и машинного масла.
Чемодан не ответил. Лео сумел активировать его колёса и ручку и выкатил его из камеры.
Джорджина была послушной, пока не увидела Мэг. Внезапно у неё случился прилив сил, достойный меня.
— Нет! — она вырвалась из моей хватки и и бросилась обратно в камеру. Я попытался успокоить её, но она продолжала завывать и в ужасе смотреть на Мэг: — НЕРОН! НЕРОН!
Мэг изобразила своё знаменитое каменное выражение лица, отключая все эмоции и гася свет в глазах.
Хантер Ковальски прибежала на помощь Джорджи:
— Хэй-хэй-хэй-хэй! — она провела рукой по волосам девочки. — Всё в порядке, мы — друзья.
— Нерон! — вновь взвизгнула Джорджи.
Хантер хмуро уставилась на Мэг:
— О чём это она?
Мэг уставилась на свои кеды.
— Я могу уйти.
— Мы все уходим. Джорджи, это Мэг. Она сбежала от Нерона, это правда, но она на нашей стороне.
Я решил не договаривать: «Кроме того раза, когда она предала меня и почти убила». Не хотел усложнять.
В добрых объятиях Хантер Джорджи успокоилась. Широко распахнув глаза и продолжая дрожать, она выглядела как напуганная птица в сложенных ладонях.
— Ты, смерть и огонь, — вдруг захихикала она. — Стул! Стул, стул…
— Ох, крошка-картошка! — выругался я. — Она права, нам всё ещё нужен стул.
Слева от меня возник Высокий, Тёмный и Джимми. Ощущение от его мрачного присутствия было схожим с ощущением надвигающейся грозы.
— Что за стул?
— Трон, — ответил я. — Волшебный. Он нужен, чтобы исцелить Джорджи.
По пустым взглядам пленников я догадался, что они не понимали меня. Также я осознал, что не могу просить всю группу бродить по дворцу в поисках предмета мебели, в особенности полумёртвых от голода мальчиков или дракену (тот, у кого нет ног, не может бродить по умолчанию). Да и Джорджи вряд ли пошла бы куда-то с Мэг, разве только непрестанно визжа.
— Мы разделимся, — решил я. — Лео, ты знаешь дорогу к канализационному туннелю. Возьми с собой наших новых друзей. Надеюсь, охранники всё ещё отвлечены. Мы с Мэг найдём стул.
