Плохие новости: полиция остановила нас сразу же за пределами города.
О злой рок! Офицер остановил без какой бы то ни было, как мне казалось, причины. Поначалу я боялся, что он окажется блеммией, но он и близко не был так вежлив.
Глядя на мои права, он нахмурился.
— Это юношеские права штата Нью-Йорк, сынок. Что ты делаешь в такой машине? Где твои родители и куда ты везёшь эту маленькую девочку?
Я ощутил искушение сообщить ему, что я четырехтысячелетний бог с огромным опытом управления солнечным транспортом, родители мои находятся в небесных сферах, а маленькая девочка — моя полубожественная хозяйка.
— Она моя…
— Младшая сестра, — встряла Мэг. — Он везёт меня на уроки фортепиано.
— Э, да, — подтвердил я.
— И мы опаздываем! — Мэг изобразила пальцами нечто и отдалённо не напоминающее игру на фортепиано. — Потому что мой брат тупо-о-о-ой.
Офицер снова нахмурился.
— Подождите здесь.
Он зашагал к своей патрульной машине, возможно, чтобы пробить мои права по базе или вызвать подкрепление спецназа.
— Твой брат? — спросил я Мэг. — Уроки фортепиано?
— Часть про тупого была правдой.
Офицер вернулся растерянный.
— Простите, — он вернул мне мои права. — Досадная ошибка. Приятного пути.
И всё на этом.
Кто знает, что заставило его передумать. Может, создавая мои права, Зевс наложил на них какие-нибудь чары, позволяющие преодолевать затруднения вроде общения с полицией. Зевс наверняка слышал, как опасно может быть вождение в смертном виде.
Мы двинулись дальше, хотя после случившегося я был как на иголках. Пока мы ехали по 37-му шоссе, я косился на каждую встречную машину, гадая, сидят ли за рулём блеммии, полубоги или наёмники Коммода, спешащие убить моих друзей до начала церемонии имянаречения.
На востоке небо посветлело, окрасившись из ониксового в тёмно-серый. Натриевые фонари вдоль дороги смутно озаряли агамедово-оранжевым светом изгороди, выгоны, группки деревьев и пересохшие овраги. Изредка попадалась заправка или старбаксовский оазис. Каждые пару миль мы проезжали рекламные щиты со слоганом «ЗОЛОТО: ЛУЧШИЕ ЦЕНЫ!», изображавшие улыбающегося мужчину, подозрительно похожего на царя Мидаса в дешёвом костюме.
Я задумался о том, каково сейчас оставшемуся в Вэйстейшн Литиерсису. Когда мы уходили, там все стояли на ушах: подправляли доспехи, натачивали оружие, готовили ловушки. Литиерсис был рядом с Джозефиной, давал ей советы по поводу Коммода и его войск, но казалось, что он присутствует там лишь наполовину. Он был словно смертельно больной, объясняющий другим пациентам, как лучше всего отложить неизбежное.
Как ни странно, я ему доверял. Мне думалось, он не предаст Джозефину, Эмми, маленькую Джорджину и остальных членов шайки, неожиданно ставших его семьёй. Его сотрудничество казалось искренним. Он ненавидел Коммода больше, чем любой из нас.
С другой стороны, шесть недель назад мне и в голову не приходило, что Мэг МакКэффри может работать на Нерона…
Я покосился на свою маленькую хозяйку. Она сгорбилась на сиденье, забросив ноги в красных кедах на бардачок. Мне не казалось, что сидеть так удобно, кроме того, это явно была одна из тех привычек, которые легко развиваются у тебя в детстве и от которых потом не избавиться.
Она помахивала пальцами в воздухе, продолжая играть на воображаемом фортепиано.
— Ты бы добавила на нотный стан пару пауз, — заметил я. — Для разнообразия.
— Хочу брать уроки.
Наверное, я ослышался.
— Уроки фортепиано? Сейчас?
— Не сейчас, дурилка. Когда-нибудь. Научишь меня?
Вот так пугающее предложение! Хотелось думать, что я как бог музыки прошёл достаточно ступенек карьерной лестницы, чтобы не давать уроков фортепиано начинающим. С другой стороны, Мэг мне не приказывала, это было просьбой. В её голосе, будто юные ростки чиа, проклюнулись сомнение и надежда. Я вспомнил недавний разговор с Лео и Калипсо в библиотеке, разговор о нормальной жизни, которую они могут прожить в Индиане. Даже странно, как часто люди мечтают о будущем. Мы, бессмертные, этим не озабочиваемся. Для нас мечты о будущем — то же, что наблюдение за часовой стрелкой на циферблате.
— Так уж и быть, — сказал я. — Если только переживём сегодняшнее утро.
— Лады.
Мэг выдала последний аккорд — Бетховену бы он понравился, — а потом полезла в рюкзак за пакетиком моркови (собранной мной, спасибо большое) и стала громко ею хрустеть, ещё и ударяя носками кедов друг о друга.
Потому что Мэг.
— Стоит обсудить стратегию, — предложил я. — Когда мы доберёмся до пещер, нам придётся найти тайный вход. Вряд ли он будет на виду, как обычный вход для смертных.
— М-м-ага.
— Когда ты справишься со стражами…
— Когда мы с ними справимся, — поправила она.
— Я так и сказал. Нужно будет найти два близлежащих родника. Потом выпить из обоих и…
— Не рассказывай, — сказала Мэг, держа морковку, как указку. — Без спойлеров.
— Спойлеров? Это данные, которые могут спасти наши жизни!
— Не люблю спойлеры, — настаивала она. — Хочу удивиться.
— Но…
— Нет.
Я стиснул руль. Пришлось здорово постараться, чтобы не вдавить педаль газа и не понестись к линии горизонта во весь опор. Я хотел поговорить о пещере Трофония… не с целью развлечь Мэг, а чтобы попытаться прояснить всё для себя самого.
Большую часть ночи я не спал, а находился в библиотеке, читал свитки, заполняя пробелы в своей несовершенной памяти, даже пытался получить больше ответов от стрелы Додоны и волшебного шара Агамеда. Успех был посредственным, но то, что я сумел выяснить, только заставило меня волноваться ещё больше.
Когда я волнуюсь, то люблю поговорить.
Мэг же наше задание словно и не тревожило. Она продолжала быть легкомысленной и раздражающей, как и в тот день, когда я впервые повстречал её в манхэттэнском закоулке.
Мне не казалось, что она просто бравирует. Мужество смертных перед лицом грядущей катастрофы постоянно поражает меня. Даже самые травмированные, побитые жизнью и видавшие много ужасного люди могут продолжать идти дальше, как если бы всё пережитое было совершенно нормальным. Готовят еду. Занимаются делами. Учатся играть на фортепиано и хрустят морковными палочками.
Мы проехали молча много миль. Я не мог даже включить приличную музыку, потому что в Мерседесе не было спутникового радио. Ох уж этот Лео Вальдес и его бесплатные роскошные автомобили!
Единственная радиостанция, которую я смог поймать, передавала нечто под названием «Утренний зоопарк». А я после происшествия с Калипсо и грифонами был не в настроении для зоопарков.
