Прекрасные черты, выражение лица и стройный стан Валентины де Нанкрей произвели сильное впечатление на главное действующее лицо описанной нами драмы. Он медленно подошёл к молодой девушке и, сняв шляпу, поклонился ей почтительно. Теперь задумчивое лицо его выражало глубокую чувствительность.
— Милостивый государь, — сказала ему Валентина, прежде чем он успел заговорить с нею, — за себя и за отца моего благодарю вас за жизнь, которой мы обязаны вам! Да защитит вас своим святым покровом Пречистая Дева за то, что вы спасли меня от оскорблений, от которых оградить себя я могла бы одною лишь смертью.
Слова эти вырвались прямо из души и отозвались в сердце графа Робера. Взволнованный, смущённый, он простоял с минуту неподвижно. Вид незнакомки производил на него какое-то безотчётное, почти магнетическое обаяние. Он преодолел его с трудом.
— К сожалению, — сказал он наконец с оттенком грусти, — я не заслуживаю ни вашей благодарности, ни ваших благословений. Когда я старался избавить от этих злодеев моих братьев, я не знал, что вместе с тем спасаю и вас.
— Но мы знали, для кого жертвовали жизнью, — заметил майор с горечью.
Внимание Валентины так поглощено было старшим братом, что она в выражении своей благодарности забыла упомянуть о младших. Блистательное мужество графа Робера затмило в её глазах обыкновенную храбрость Анри и Урбена.
«Мы защищали её не случайно», — думали они, и чувство ревности шевельнулось в их душах.
— Привяжи постромки и сядь на козлы, — приказал полковник кучеру, который от страха забился под карету, лишь только опомнился от удара саблей по голове.
— Не угодно ли вам сесть, — продолжал с изысканною учтивостью граф Робер, отворив дверцу кареты. — Теперь вы можете продолжать ваше путешествие.
— Надо же нам, по крайней мере, знать, кто они и куда едут, — вмешался поручик решительным тоном.
— Ты прав, — подтвердил майор, — этого требует военный устав. Путешественники едут к линии маршала де Брезе.
— Но во время войны нельзя допускать свободного сообщения.
— Это было бы слишком удобно для шпионов.
Военная точность молодых офицеров служила только прикрытием их сильному желанию задержать долее при себе ту, любовь которой они безумно надеялись обрести.
— Вы слышали замечание моих подчинённых, — сказал полковник. — Угодно вам снисходительно удовлетворить их требование, или вы оставите его без внимания? Это вполне зависит от вас.
Слова эти, исполненные почтительного доверия, обращены были к Норберу, который впал в своё обычное бесчувствие, как скоро перестали сражаться.
— К несчастью, — сказала Валентина, мой бедный отец не всегда в состоянии понимать, что ему говорят. Однако я знаю, что он желает скрыть наше имя, пока не свидится со своим сыном, который теперь должен был уже вступить волонтёром в армию маршала де Брезе.
Валентине стоило показать пропуск, подписанный кардиналом де Ришелье, чтобы доставить себе покровительство и помощь каждого французского начальника. Но в армии маршала де Брезе было много офицеров, принадлежащих к партии, враждебной кардиналу. Если случай свёл её с одним из них, он мог бы сообщить де Тремам, узнав об их знакомстве с нею и под чьим покровительством она путешествовала. Даже только назвав себя, она могла повредить успеху своего предприятия.
— Желание вашего отца будет исполнено! — вежливо сказал полковник, подавая ей руку, чтобы посадить в карету, в которую помог уже сесть Норберу.
Младшие братья побледнели от зависти и обманутой надежды.
— Ноя должна знать имя моих избавителей, чтобы молиться за них, — сказала Валентина, высунув голову в опущенное окно, в то время как лошади уже тронулись с места.
Полковник быстро набросал карандашом несколько слов на листке своей записной книжки. Он вырвал лист и вложил его в крошечную ручку, протянутую к нему на прощание.
— Мы не имеем права на вашу благодарность, исполнив только долг каждого благородного человека, — сказал он со скромною простотою, — и я не сказал бы вам и своего имени, и мои братья Анри и Урбен верно последовали бы моему примеру, но я вынужден подписаться под этим пропуском, который ставит вас и вашего отца под защиту полковника Робера де Трема.
Едва успел он произнести это имя, как карета быстро покатилась по каменной мостовой. Шум колёс заглушил крик ужаса, с которым Валентина де Нанкрей откинулась на спинку бледная, как смерть, и холодная, как лёд.
Этот герой, на которого она смотрела с восторженным удивлением, этот человек, который добровольно или по роковому приговору судьбы спас её от неминуемой гибели, был старшим в проклятом ею роде, был прямым представителем графа Филиппа, палача невинных страдальцев Рене и Сабины.
Эти молодые люди, пылкие страсти которых она случайно пробудила, были младшими сыновьями ненавистного гонителя её матери, гнусного убийцы её отца!
Что касается Норбера, то, услышав роковое имя, он только повторил свои обычные слова:
— Месть безбожна! Возмездие — святотатство!
Глава XVI
ЗАГАДОЧНОЕ ПОСЕЩЕНИЕ
олк де Трема стоял в деревне Брен-ле-Шато. Его командир поселился не в замке, от которого деревня получила своё название, а в маленьком доме близ последнего передового поста по дороге к Брюсселю. Выбор полковника показался его офицерам слишком смелым. Неприятель мог нечаянно напасть на передовой пост и захватить в плен или убить их командира при первом натиске. На это Робер де Трем, однако, возразил, во-первых, что Бренский замок — средневековая развалина, которая не устоит против пушек, во-вторых, что это совершенная западня, из которой невозможно будет уйти в случае неожиданного нападения, и наконец, что он назначил начальником передового поста, который служит ему прикрытием, своего брата Урбена, потому именно, что для него будет вопросом семейной чести не допустить такой невероятной попытки со стороны австрийско-испанского войска. Настоящую же причину выбора своей позиции полковник утаил. Некоторые подробности, быть может, откроют её читателю.
Графу де Трему было легко заставить включить свой полк в корпус, находящийся под начальством маршала де Брезе и отряжённый главнокомандующим фельдмаршалом де Шатильоном, оставшимся с главными своими силами в окрестностях Люттиха, для того чтобы угрожать Брюсселю и в случае надобности подать руку союзнику Франции, Фридриху Генриху принцу Оранскому
[17], стоявшему у Маастрихта.
За две ночи перед экспедицией на Нивелль граф де Трем разбудил виконта Анри, находившегося при нём неотлучно в качестве старшего майора. Виконт схватил свои пистолеты; он не узнал старшего брата, переодетого в одежду брабантского крестьянина.
