В любом деле после получения добровольного признания положено провести следственный эксперимент. Для этой цели приглашают группу, не знакомую с деталями, чтобы исключить вольные или невольные подсказки и давление на подследственного. В данном случае эксперимент проводили следователи с юга страны, из города Беэр-Шева. Один из них говорил по-русски, а вся процедура записывалась на видеокамеру сотрудником нашего отдела Шмуэлем П.
Рассказывает майор полиции, эксперт-криминалист Шмуэль П.: «Задоров вел себя на следственном эксперименте безукоризненно. Он в подробностях рассказал и продемонстрировал, как убивал и как выпрыгнул из кабинки. Он знал подробности, о которых человек посторонний понятия бы не имел. Например, он сам, без того чтобы его об этом спрашивали, отметил, что волосы убитой были растрепаны. А по показаниям всех свидетелей волосы девочки всегда были аккуратно заглажены назад и собраны в хвостик. Но волосы на трупе действительно были растрепаны. Особенно интересный диалог получился тогда, когда в эксперименте дошло до выпрыгивания из кабинки.
Следователь: Как ты вышел из кабинки?
Задоров: Выпрыгнул.
Следователь: Почему не вышел через дверь?
Задоров: Защелка была сломана, изнутри никак не открыть.
Следователь: В какую сторону выпрыгнул, в правую кабинку или в левую?
Задоров: Нет, выпрыгнул через дверь.
Следователь: Уверен?
Задоров: Да, вот так. (Машет рукой.)
Следователь: Можешь показать?
Задоров: Да (подтягивается на руках, держась за стенки кабинки, и легко перепрыгивает через дверь), но сейчас я на унитаз встал, а тогда на ее ноги пришлось».
Забегая вперед, скажу, что кровавые отпечатки обеих подошв обуви, оставленные убийцей на джинсах жертвы, были направлены в сторону дверцы кабинки.
Следователь Олег Д.: «На следующий день после проведения следственного эксперимента у Задорова была первая встреча с адвокатом там же, в следственном изоляторе. После того как адвокат ушел, Роман попросил дежурного вызвать меня. И вот что он мне сказал: “Олег, адвокат обещает меня вытянуть отсюда, если я откажусь от всех своих показаний и признаний. Так что прости, но с этого момента я не убивал”. Когда я вышел и закрыл металлическую дверь, он начал колотить в нее и, как научил адвокат, кричать: “Я-не-у-би-вал! Я-не-у-би-вал!” Вот так всё и началось».
Деньги на адвоката дал русский олигарх Аркадий Гайдамак. Он тогда жил в Израиле и собирался баллотироваться в мэры Иерусалима. До сих пор не понимаю, зачем ему это понадобилось. Русские голоса? Но они ровным счетом ничего не решали. Впрочем, Гайдамак совершал много странных с точки зрения бизнеса поступков. Будем считать, что в данном случае им руководил альтруизм. Адвокат инициировал компанию в СМИ, обвинив полицию во всех смертных грехах, мол, надавили на несчастного иммигранта, пытали, мучили, и он, несчастный, сломался и сам себя оговорил. Нашлись и «эксперты», которые готовы были за скромное вознаграждение поучаствовать в травле полиции: и то она не сделала, и там недосмотрела, и в этом прокололась, да они вообще работать не умеют и не хотят, им бы лишь поскорее дело закрыть.
Рынок частных экспертов в Израиле, к сожалению, очень ограничен. Все действующие лица — пенсионеры отдела криминалистики полиции Израиля и делятся условно на несколько групп: дающие экспертные заключения лишь по гражданским искам; работающие по уголовным делам, но лишь в рамках своей компетенции; и, наконец, «многостаночники», готовые за деньги свидетельствовать в любых областях. Занимался человек на службе, скажем, баллистической экспертизой. Он на работе кроме биполярного микроскопа и стреляных гильз мало что видел, а ныне в суде он «эксперт по обследованию мест преступления». Судьям феномен известен, но по одним им известной причине они на удивление снисходительны к свидетелям со стороны защиты. Бывают, правда, случаи, когда судья спрашивает очередного «многостаночника»: «Ну, г-н Х, в какой области сегодня вы эксперт?» А господин Х лишь слегка краснеет в ответ. Думаете, что дальше ехать некуда? Ошибаетесь, ибо есть на поле боя и откровенные шарлатаны, выдающие себя за докторов наук, «ученых в области изучения полицейского произвола». Оба подвида получили в «деле Задорова» море экранного времени в телевизионных и интернет-шоу, от души высказались на страницах периодики. Оказывается, что откровенная ложь и беспочвенные обвинения в адрес полиции суть вещь ненаказуемая.
Многочисленное русскоязычное население страны отказывалось верить в виновность Задорова. Странно, что люди, в свое время осознававшие всю лживость советских СМИ, принимали всё, что читали, слышали и видели в связи с этим делом, как истину в последней инстанции и радостно присоединялись к реву толпы: мол, безграмотные менты шьют дела, попирают права задержанных, пытают, подтасовывают факты. И если за сомнительными телешоу стояли не всегда компетентные авторы программ, то в интернете каждый самовыражался в зависимости от сиюминутного настроения, походя, не выбирая и не взвешивая слов.
Особо усердствовал русскоязычный канал израильского телевидения. Идет, например, очередное шоу в прямом эфире. С умным видом, надувая щеки, выступают частные «эксперты». До конца эфира остается минута, когда микрофон наконец дают прокурору, которая ведет дело. Прокурор открывает рот, но звук уже отключен, по экрану бегут титры. Один за другим на телевидении вышли два «документальных» фильма, посвященных убийству.
Понятно, что из любого исходного материала в процессе монтажа можно слепить всё что угодно. Добавьте немного тревожной музыки, намекните на чье-то «компетентное мнение», выдайте слухи за факты — и вот «документальный» фильм готов. Вместо убийцы — рабочий парень, новый репатриант и невинный христианин, а где-то бродит непойманный мистический преступник.
Следствие между тем закончилось. В 2010 г. суд признал Задорова виновным в убийстве и приговорил к пожизненному заключению. Защита пригласила в качестве эксперта криминалиста из США, бывшего сотрудника ФБР Уильяма Боджака, в далеком прошлом написавшего учебное руководство по распознаванию следов обуви. Задачей Боджака было опровергнуть заключение израильского специалиста майора Шора, утверждавшего, что кровавые следы на джинсах Таир есть не что иное, как отпечатки подошв ботинок Salamander, которыми так дорожил Задоров. Свидетель Боджак давал показания весьма неуверенно, сознался в том, что уже очень много лет не занимался экспертной деятельностью, и в итоге суд признал достоверной экспертизу Шора.
Деньги Гайдамака кончились давно, несколько раз менялись адвокаты. Жена заключенного давала СМИ одно интервью за другим, рассказывая, каким хорошим семьянином был ее муж и как трудно живется в Израиле бесправным иммигрантам. Ходят слухи, что она даже написала книгу о деле Таир Рада. В 2014 г. очередной адвокат подал апелляцию в Верховный суд, но ее единогласно отклонили. В 2016-м последовала вторая апелляция, и она тоже была отклонена, но в этот раз голосами двух судей против одного. И не то чтобы этот уважаемый служитель правосудия признал Задорова невиновным — разногласия между судьями возникли в связи с формулировкой «виновность доказана с точностью, превосходящей все возможные сомнения». На этом определении держится всё израильское уголовное право, вот только никто не знает, что значит это самое «превосходящее все возможные сомнения».
