По-прежнему стоявший рядом с ним Кшиштоф Радзивилл добавил:
– Не буду скрывать, панове, что конфедерация уже снеслась с царем московским. Мы предложили ему трон и оговорили следующие кондиции: сохранение шляхетских привилегий, ненаследственное правление и подчинение нашим законам, непреследование католиков, протестантов и униатов, то есть полная свобода веры. Царь Петр на них согласился и подпишет об этом pacta conventa. Co своей стороны русские выдвинули условиями совместный поход на крымских татар и изгнание из Речи Посполитой иезуитов.
«Ладно, пущай пока ненаследственное, ежели они так упрямы, – усмехнулся про себя боярин. – Опосля видно будет».
– И что же, князь Воротынский, ваш царь планирует объединить нас с Русью в одно государство?
– Нет, панове, токмо под личной унией.
– Полная чепуха, – вскочил толстый старик с бульдожьим лицом, великий подскарбий коронный Николай Данилóвич. – Православный король в Речи Посполитой?! Или царь желает принять католичество?
– Аль монарх имеет меньше права, чем его подданные? – усмехнулся боярин. – Государь, аки и вы все, будет пользоваться свободой веры.
Страсти разгорались. То один, то другой магнат вскакивал и самозабвенно доказывал свою точку зрения.
– Нет, это невозможно!
– Лучше Людовика позвать!
– Нет времени за ним посылать.
– О нет, опыт с французскими королями у нас уже есть, и не самый приятный.
– Не согласны на Петра!
– Да разве плохо иметь королем самого посланца Господнего?
– Вы и в самом деле верите? Чушь!
– Уверяю вас, это так!
– Он, безусловно, посланец. Полковник Самборский во времена защиты Смоленска встречал его и рассказывал, что царь несколькими словами переманил на свою сторону сотню французских наемников! А было ему тогда года три.
Лев Сапега, поняв, что перекрикивания могут затянуться надолго, попытался навести порядок.
– Прошу, панове, прошу вас, давайте конкретнее! Пожалуйста, сядьте все.
Паны кое-как расселись, но продолжали браниться.
– А теперь пусть встанут те, кто согласен на избрание царя Петра.
Больше половины присутствующих, в том числе и два архиепископа, дружно поднялись, кто охотно, кто нехотя. Один из оставшихся сидеть удивленно присвистнул:
– Ничего себе!
Принимай сейм решения простым большинством голосов, сторонникам царя и напрягаться бы не стоило. Но гордые паны имели свой закон: здесь даже один несогласный мог заблокировать решение остальных, использовав liberum veto. И потому Воротынский и его польские сторонники продолжали убеждать остальных.
Боярину вспомнились странные слова государя, мол, как бы ляхи не затянули выборы и не обманули его, как Алексея Михайловича. Кто такой этот таинственный Алексей Михайлович, Воротынский не понял, но четко уловил: все надо сделать как можно быстрее. И потому не скупился на обещания:
– Государь наш посулил дать панам наделы за Большим Камнем. Злата там рудознатцами найдено – не счесть!
Он прекрасно понимал, что царь не отдаст земли в вечное владение – только во временное управление, да и то лишь тем, кто построит на них полезные для страны предприятия. Но упоминать об этом сейчас не обязательно. Как там говорил царь – устрой им золотую лихорадку? Что ж, добро, сделаем: о недавно открытых месторождениях золота и серебра знали все.
– Верно, Московия – страна несметных богатств! – поддержал его Радзивилл.
Воротынский с удовольствием подмечал, как загораются глаза шляхтичей. Да, после упоминания о золоте число противников царя явно поубавилось.
Но вот паны опять повскакивали, пытаясь криком доказать свое мнение.
– Не уживемся мы с ним! Тирания у русских царей в крови!
– Да он не наследный царь! Он пришел из ниоткуда, с небес спустился.
– Кстати, слышал, он как-то летал над Кремлем, словно ангел. Многие видели, у боярина спросите.
– Давайте совсем без монарха!
– Три войны да плюс намерения Парижа неясны!
– Что вы глупости говорите, ясновельможный пан, Франция воюет с Габсбургами!
– Конечно, но если победит, то следующими можем стать мы. Ибо Людовик на стороне протестантов.
– Петр нас всех тут в православие обратит!
– Я не согласен с изгнанием иезуитов!
Споры продолжались до позднего вечера. И, наконец, в двенадцатом часу Сапега объявил:
– Готовится решение об избрании царя московского Петра Федоровича Богданова королем Польским и Великим князем Литовским. Кто-нибудь желает применить liberum veto?
Воцарилось молчание. Выждав положенное время, канцлер торжественно провозгласил:
– Решение принято!
Глава 4
Ранним утром Петр сидел в кресле в покоях Вавельского замка и с теплотой смотрел на Воротынского, примостившегося рядом на стуле. За последние годы царь сблизился с регентами. Если к Пожарскому он относился как к другу, сильному и справедливому, готовому защитить от любого обидчика, то к Воротынскому – скорее как к отцу, доброму, понимающему, мудрому.
Боярин эмоционально пересказывал последние новости. На роскошной, как у Санта-Клауса, седой бороде играли разноцветные блики утреннего солнца, пробивающегося через витражные окна, в умных глазах блестели хитрые искорки.
После коронации прошло несколько недель. Петр не уставал радоваться: он – король польский и Великий князь Литовский! Фантастика! Впрочем, в этом была не столько доля случайности, сколько его собственная заслуга. Поставив Русь на ноги, он приказал разослать сотни лазутчиков-подстрекателей, которые прекрасно выполнили свою задачу.
Да, теперь, конечно, его родная страна будет развиваться гораздо быстрее. Здесь и воздух посвободнее, и к Европе ближе.
В Варшаве отгремели коронационные торжества, и Петр перед возвращением в Москву решил съездить в Краков, древнюю столицу Польши. Город поразил его своей красотой: строгие готические соборы, мощная крепостная стена и прекрасный Вавельский замок. Он не раз видел его фотографии в Интернете, но разве они могли сравниться с реальностью?
– Ох, и благоволят тебе паны, батюшка, особливо опосля того, как Радзивилл с Пожарским разбили свеев под Вильно. Да-а, у нас теперича силушка немалая, не зря ж король Густав поспешает с нами мир-то учинить. Его ноне война в закатных странах заботит. А у нас иная печаль – османцы.
Собственно, ради этого Петр и вызвал Воротынского в такую рань.
– Что ж, Иван Михалыч, вот и до них очередь дошла. Пора Крым воевать!
– Да как же, государь, – запротестовал боярин, – где силушку-то взять? Это ж те же османцы. А под ними вон, пол-Европы стонет, как же мы их одолеем?
