– Поверь, османцы – это полбеды, – усмехнулся Петр. – Меня французы боле тревожат. Они вон уже под себя и Англию, и Испанию подмяли, да как быстро! И Священная Римская империя, поди, долго не продержится. А куда они опосля двинутся? Не на Речь ли Посполитую? Свергнутый Жигимонт не зря во Францию бежал. Теперича, чай, Людовика подзуживает, богатства и земли сулит.
Воротынский заерзал на стуле. Да, мимо внимания юного царя ничего не проходит.
– Французы зело сильны, но сколь еще минет, пока они с Габсбургами-то будут воевать. Нам бы покуда с османцами совладать, из Подолья их выдавить.
– Есть у меня план. Направь-ка ты, Иван Михалыч, вестника к Аббасу. Пущай персы к концу лета ударят всей мощью, на какую способны, и отвлекут султана.
– Так вот ты почто людишек-то евоных привечал!
– А то как же, – усмехнулся Петр. – Теперича мы с шахом большие друзья. И к патриарху Константинопольскому человека пошли. Передай, чтоб учинял, как сговаривались, – надобно разжечь бунты в Греции, Сербии и Болгарии.
Воротынский знал, что Кирилл давно помышляет прослыть возродителем истинной веры. Чтобы если не при его жизни, так хоть при потомках вернулись православные государи в Константинополь. Ох и умен Петр Федорович, ох умен!
Боярин с улыбкой покачал головой и пригладил бороду.
– Вот османцам-то лихо придется!
– А в Азове пущай позволят Джанибек-Гирею бежать, но токмо скрытно, – продолжал царь. – Надобно, чтоб он не догадался.
– Да почто ж его выпускать-то, государь-батюшка? Обменять, чай, можно на православных пленников.
– Можно. Но это нашему плану прибытку не даст. А так пойдет он в свой Бахчисарай, и начнется там маленькая война за ханский престол. Ослабятся татары, ну а мы в это время вместе с ляхами на них и нападем.
Воротынский хмыкнул. А ведь верно. Он сам читал письма Джанибека, переписанные Охранной избой. Пленник с Мансурами и с другими беями договаривался о поддержке. Ох и каша у татарвы заварится, если он в Крым вернется!
– Заруцкий со своими казачками тоже пущай на стругах по Дону спускаются, ноне султану, верно, не до него будет. А они на той войне подкормятся немного. Ну а возьмем Крым, тысячи православных из полона вытащим, не то что при обмене. Опосля Азов под нашу руку возьмем, и станет атаман воеводою знатным. Дворянство ему пожалую.
– Добро, государь, – отвечал Воротынский, не переставая удивляться разумности одиннадцатилетнего мальчика. Подумать только, как он все предусмотрел!
План и в самом деле был хорош, но, увы, вскоре его пришлось отложить. Сбылись самые худшие опасения Петра: Франция, окончательно сломив сопротивление Габсбургов, напала на Польшу. В считаные дни войска Людовика подошли к Кракову, находившемуся всего в сорока верстах от границы, расположились лагерем под его стенами и стали готовиться к штурму.
Несмотря на уговоры и русских, и поляков, Петр решил остаться в городе. Конечно, он не считал, что сможет руководить обороной, но хотел своим присутствием воодушевить защитников Кракова.
– У них все готово, ваше величество, – озабоченно кивнул гетман Конецпольский, глядя на раскинувшийся неподалеку лагерь французов. – Утром пойдут на штурм.
Они с Петром стояли на стене, осторожно оглядывая окрестности. Лучи заходящего солнца светили прямо в глаза. В отдалении от города расположились французские шатры, между ними виднелись сотни лошадей, а на возвышениях стояли пушки. В центре лагеря были свалены непонятного предназначения ящики.
– Почему их так мало? Тысяч пять человек, не больше ведь?
– Примерно так.
– Как же они планируют взять крепость?
– Говорят, применяют какие-то новшества. Возможно, рассчитывают на них. – Конецпольский с беспокойством посмотрел на юного короля: – Не изволите ли вернуться, ваше величество? Темнеет, здесь опасно.
По винтовой лестнице Сандомирской башни они спустились вниз, и вскоре Петр уже вернулся в свои покои в Вавельском замке. Здесь все было не так, как в Теремном. Стены отделаны гранитом и мрамором, золоченые потолки, картины в тяжелых рамах, гобелены, камины, роскошная мебель. Но до всего этого юному королю сейчас не было никакого дела, он нервно ходил из угла в угол.
В большом зале проходил военный совет, но Петр туда не пошел, решив, что толку от него не будет. Ему хотелось подумать в одиночестве и понять, что, собственно, происходит? Как Франция умудрилась захватить за месяц половину Европы? Даже Наполеону такое было не под силу. Какой странный и неожиданный блицкриг… Ничего подобного в книгах описано не было. Неужели своим появлением он настолько изменил ход истории, что даже на далекий Париж повлиял?
Петр, наблюдая за успехами Людовика, уже давно пребывал в беспокойстве и не раз пытался узнать, в чем заключается его секрет. Увы, безуспешно. Лазутчики приносили лишь обрывочные сведения об улучшенном оружии. Но вряд ли этого достаточно, чтобы завоевать немалый кусок континента. Так что за тайну хранит король Людовик?
В дверь постучали, и в комнату вошел Ежи Стрык, лейтенант гвардейцев.
– Ваше величество, – поклонился он. – Задержали французского офицера, пытался проникнуть в крепость. Говорит, что ему необходимо встретиться с вами, но я не рискнул его привести. Думаю, соглядатай.
– Как его имя?
– Он представился полковником Жаком Маржеретом, ваше величество.
– Ведите, скорее ведите его, – обрадовался Петр.
«Надеюсь, он остался мне верен и не переметнулся к соотечественникам».
Не прошло и пяти минут, как француз предстал перед царем. Он постарел и выглядел неважно: седые волосы торчали в разные стороны, одежда грязная и местами разодранная, по щеке стекала тоненькая струйка крови. В одной руке он держал длинный, узкий кожаный мешок, в другой – шляпу.
– Мессир полковник!
– Сир! – Маржерет поклонился, в каждом его движении чувствовалась усталость. – Покорнейше прошу простить. Я никоим образом не посмел бы явиться пред государевы очи в столь ужасном виде, если б не крайняя необходимость. Дорога каждая минута.
– Садитесь и рассказывайте.
Наемник с видимым облегчением опустился в красное бархатное кресло и положил свой мешок прямо на ковер.
– Вы находитесь в великой опасности, сир, – взволнованно начал Маржерет. – Французы необыкновенно сильны и сметают все на своем пути. Я еле прорвался сюда, и только для того, чтоб сказать: уезжайте на восток. Прошу вас! Кракову не выстоять!
– Пожалуйста, успокойтесь и скажите, что конкретно вам удалось узнать. Вы отсутствовали почти год, мессир, это немалый срок.
– Увы, мне не очень-то доверяли, – горько усмехнулся полковник. – Тем не менее кое-что я могу рассказать. Во-первых, Людовик улучшил армию, изменил устав, построения, ввел железную дисциплину. И войска стали гораздо действеннее. Те полки, что я организовывал в Москве, по нынешним временам, уже устарели.
