С рассветом начался артиллерийский обстрел. Штук двадцать пушек почти непрерывно стреляли по Кракову, сотрясая стены крепости. В ответ били защитные орудия, и шум стоял такой, что Петру порой приходилось зажимать уши. Какая же у них безумная скорострельность! Наверное, раз в десять больше обычной!
На земле, у башен, стояли десятки бочек с водой, рядом с ними возвышались кучи тряпья, порванного на полосы, которые в случае надобности должны были исполнять роль масок. Это единственное, что Петр смог придумать для защиты от удушающего газа. Он приказал внимательно следить за вылазками врага, чтобы ни в коем случае не дать ему подойти к стене и заложить динамит.
Возле собора Святых Станислава и Вацлава выстроился большой лекарский отряд под предводительством Тимофея, Филимонова племянника. Он давно уже стал первым врачом царя, но сейчас Петр приказал поставить его в помощь защитникам города.
Сам же, укрывшись в Сандомирской башне, смотрел через бойницу на вражескую армию. Сквозь дым, застилающий лагерь, проглядывали стройные ряды нападающих, готовых к штурму. В руках у них угрожающе поблескивало смертельное оружие.
Верный Василий, торчавший за его спиной, непрерывно бубнил:
– Государь, молю, ступай отсель. Опасно. Богом прошу, пойдем.
– Оставь, – раздраженно отмахнулся Петр.
Руки дрожали от волнения, но он упрямо сжимал челюсти. Нет, он не побежит! Будет стоять здесь до последнего, защищая вверенных ему людей!
Очередной снаряд вонзился в стену где-то совсем рядом, и Петра засыпало каменной крошкой и пылью. Васька, мгновенно прыгнув, накрыл его собой, прижал к полу. Грохот непрекращающегося обстрела смешался с шумом падающих кирпичей.
Выбравшись из-под стража, Петр огляделся. На перепачканном лице сверкнули белки глаз.
– Ни хрена себе, а?! – проорал он.
И снова пополз к бойнице. Выглянул и замер: из лагеря выступали ряды французов. Послышался свист, до боли похожий на звук пуль.
– Идут!
Его крик прозвучал на удивление громко. В первый момент Петр ничего не понял, но через мгновение сообразил – обстрел прекратился, и теперь вокруг стояла оглушительная тишина. Она пугала куда больше грохота пушек. Дьявол, что еще они задумали? Психологическую атаку?
Но тут послышался отдаленный бой барабанов, но не такой, с каким обычно войска отправлялись в атаку. Что-то совсем другое. Петр с недоумением смотрел, как французы развернулись и бросились назад, к лагерю. Он вскочил и кинулся к лестнице, Василий полетел за ним. Вихрем взбежав на стену, царь заорал:
– Что такое? Почему не стреляете?! Огонь!
Гетман Конецпольский, руководивший обороной, сделал предостерегающий жест.
– Постойте, ваше величество! Там что-то случилось. Взгляните.
Он протянул Петру подзорную трубу. Тот посмотрел и в недоумении потряс головой: сквозь рассеивающийся дым было видно, что в стане врага царила паника. Солдаты бестолково метались туда-сюда, пушкари замерли, в растерянности оглядываясь, а офицеры опрометью сбегались к центральному шатру.
Сколько Петр ни старался, разглядеть короля не смог. А как было бы здорово посмотреть на Ферре! Интересно, он похож на себя того, парижского? Или у него лицо реального Людовика? Впрочем, сейчас явно не до этого. Что там, едрить твою, происходит?!
В ответ на его вопросительный взгляд гетман развел руками и ответил:
– Я послал лазутчиков, ваше величество. Скоро все поймем.
– Возможно, они хитрят. Стреляйте!
Конецпольский обернулся к помощникам и взмахнул рукой:
– Огонь!
С той стороны орудия по-прежнему молчали, лишь время от времени раздавались ружейные выстрелы. Минуты ожидания тянулись бесконечно долго. Наконец, на башню взбежало несколько переодетых во французские костюмы поляков, пыльных и грязных, и один из них, поклонившись Петру, бодро отрапортовал:
– Пан гетман! Король Людовик убит!
– Как?! – одновременно воскликнули царь и Конецпольский.
– Его нашли в собственном шатре с перерезанным горлом. Кто это сделал, неизвестно. Видимо, герои-одиночки, фанатичные последователи Габсбургов. Атака отменена! – Командир лазутчиков перевел дух и добавил доверительным тоном: – Они, похоже, и сами рады-радешеньки. Такого деспота, как Людовик, второго не сыщешь.
– Перерезали горло?!
Петр почувствовал, как тяжеленный камень упал с его души. Спасены! Русские, литвины, поляки, все те, кто ему доверился, – спасены! Опасность миновала! Люди будут жить! Он победил в испытании!
Но насколько же вовремя умер Шарль! И как?! Не от руки Петра, соперника по конкурсу, а благодаря какому-то неизвестному фанатику. То есть не человеку, а нарисованному компьютерному изображению. Что это может значить? Получается, Жюно сам приказал его убить? Но почему? Ведь Ферре – его фаворит и ставленник! Господи, ну и каша в мозгах, не спятить бы!
Обхватив голову руками, совершенно ничего не соображая, он двинулся вдоль стены. А Васька, смотревший в это время в подзорную трубу на стан противника, вдруг бросил ее, метнулся к царю и толкнул что было силы. Два выстрела слились в один, и верный страж, захрипев, упал. Петр почувствовал, как огнем обожгло плечо. Мир вокруг помутился, колени подогнулись, и он снопом повалился на Василия.
Сквозь плотную пелену, облепившую сознание, донесся приглушенный голос Тимохи:
– Жив, жив! Рана нетяжкая, справимся. Несите государя в лекарню. Поспешайте, поспешайте!
Петр смутно чувствовал, как его куда-то тащат. И перед тем, как потерять сознание, успел подумать: «Какая же у этих ружей дальность!»
Эпилог
Голова болела так, что, казалось, собиралась расколоться надвое. Во рту стояла горечь, раненое плечо ныло. Сознание было мутным, в ушах шумело. Петр слегка разлепил веки; яркий свет ударил в глаза, и он поспешил их снова закрыть. Жив… А вот как там Василий? Неужто убили?!
– Он пришел в себя! – раздался где-то поблизости женский голос.
Петр потихоньку начал соображать. По-французски? Он что, попал в плен? Только этого не хватало! Но откуда в армии дамы?
Совсем рядом послышался звук, словно подвинули стул.
– Как вы себя чувствуете, месье Рудницки? – Голос казался до боли знакомым.
Петр открыл глаза и попытался сфокусироваться на нависшем над ним светлом пятне. Так, нос, щеки. Лицо. Елки-палки! Жюно!
– С вами все в порядке?
Слегка повернув голову, Петр, наконец, смог разглядеть говорившего. Это и в самом деле был кадровик, сидевший рядом с его кроватью. А сам он снова находился в палате клиники! У двери стояла Жанна, та самая красавица медсестра, когда-то сделавшая ему укол.
Как он вернулся? Почему?! Невероятно!
