Диана подробно рассказала Фиби, как доехать до их дома в Нью-Хейвене и где зимой на дорогах бывают заносы. Она написала все телефонные номера – свои и Мэтью, – по которым, в случае чего, с ними можно связаться.
– Сомневаюсь, что мне хватит смелости сесть на него, – признался Маркус, ошеломленный неожиданным подарком.
– А у меня вполне хватит, – засмеялась Фиби. – Изабо рассказывала мне про этот стул. Филипп считал его самым удобным стулом в мире.
Маркус дотронулся до подлокотника:
– Должен сказать, здесь этот стул смотрится куда естественнее, чем в Сет-Туре.
Фиби подумала, что и Маркус, сидящий на нем, смотрится естественнее, чем кто-либо из де Клермонов.
Они вернулись в прихожую, к узкой лестнице, ведущей на второй этаж. По балясине тянулась извилистая линия, изображавшая Восточное побережье. Черные чернила сильно выцвели, но линия и сейчас еще оставалась хорошо заметной. Маркус и Фиби поднялись на второй этаж. Ступеньки скрипели и немного прогибались под их тяжестью. Обе комнаты второго этажа не выглядели жилыми. Неструганые доски пола даже не были закреплены. На стенах – ни панелей, ни штукатурки. Сквозь щели внешней обшивки кое-где проглядывало солнце.
– Какая из комнат была твоей? – спросила Фиби.
– Вот эта. – Маркус указал на левую, находящуюся над кухней. – Ма велела нам спать в ней, поскольку тут теплее.
Комната была пустой, если не считать старинного медного петуха, очень похожего на флюгер.
– А комната-то намного меньше, чем я помню, – заметил Маркус, подходя к окну.
– Думаешь, нам нужно больше пространства?
Фиби уже представляла, как они покроют стены свежей краской, до блеска отмоют окна. В очаге на кухне вновь запылает огонь, наполняя жилище типично домашними звуками и запахами.
– Комнаты наверху даже дверей не имеют. Сомневаюсь, что здесь можно будет поставить кровать.
– Так ли это важно? – засмеялась Фиби. – Забыл, что мы не нуждаемся в сне?
– Кровати хороши не только для сна, – произнес Маркус тихо, но страстно.
Он приник к Фиби и поцеловал ее долгим собственническим поцелуем. Будь Фиби теплокровной, от такого поцелуя у нее перехватило бы дыхание.
Но им некуда спешить. Они успеют насладиться друг другом. До вечера еще далеко. Им не нужно заботиться о еде, крыше над головой, тепле или свете. Они владеют друг другом, и этого достаточно.
– Давай посмотрим сарай, – предложила Фиби, осторожно высвобождаясь из объятий Маркуса.
Кухонную дверь, ведущую на задний двор, требовалось подстругать внизу, чтобы открывалась без усилий. Фиби завязала мысленный узелок. Хорошо, что они вампиры и холод им не страшен. Дверь была довольно тонкой и, когда начнется осень, не убережет дом от проникновения холода. И как только семья Маркуса переживала массачусетские зимы, когда от снега и стужи их отгораживала такая ненадежная дверь?
Маркус застыл как вкопанный. Фиби повернулась к нему. Она узнала это место. В крови Маркуса оно запечатлелось столь же четко, как береговая линия Америки на балясине.
– Ты сделал единственно правильный выбор, – сказала Фиби, вставая рядом. – Это нужно было сделать.
– Эй! – послышалось со стороны дороги.
Там стояла женщина, темные волосы которой были тронуты сединой. Рубашка абрикосового цвета и короткие белые брюки наводили на мысль, что она собралась в путешествие на острова Карибского моря.
– Вы незаконно проникли в чужой дом. Немедленно убирайтесь, иначе я вызову копов!
– Я Маркус Макнил. Это мой дом. – Настоящая фамилия Маркуса легко слетела с языка.
Фиби, знавшая его как Маркуса Уитмора, заморгала.
– Что ж, давно надо было здесь появиться. А то каждый год люди чистят снег, косят траву, следят, чтобы крыша не обвалилась. Но дома не любят пустовать. – Женщина пристально посмотрела на них через очки в тонкой оправе. – Я миссис Джадд, ваша соседка. А что за женщина с вами?
– Я невеста Маркуса, – ответила Фиби, беря его под руку.
– Вы тут собираетесь поселиться? – Миссис Джадд оглядела их с головы до ног. – Понадобится чертова пропасть работы, чтобы сделать дом по-настоящему жилым. Начать с того, что он не подключен ни к электричеству, ни к канализации. Естественно, настоящие дела никогда не бывают легкими.
– Вы правы, – сказал Маркус.
– И потом, с этим местом связана куча историй. Под тем деревом нашли человеческий череп. – Миссис Джадд указала в сторону развесистого вяза. – А трещина во входной двери, как говорят, осталась после одного из последних набегов индейцев. Да и погреб здесь – тоже место нечистое.
– Как романтично! – весело воскликнула Фиби.
Ей хотелось, чтобы соседка оставила эти страшилки на потом, когда они с Маркусом поближе познакомятся с миссис Джадд.
– У вас речь какая-то странная, – объявила женщина, найдя новую зацепку для подозрений.
– Я англичанка, – ответила Фиби.
– Я сразу увидела, что вы не похожи на наших. – На этой двусмысленной ноте миссис Джадд решила, что для первого знакомства достаточно. – Я с детьми собралась провести День труда на Кейп-Коде. Если вы останетесь здесь, вам несложно будет забирать мою почту? А если вы еще и мою кошку покормите, я буду вам очень признательна. Просто оставляйте еду на заднем крыльце. Проголодается – найдет. – Не дожидаясь ответа, миссис Джадд удалилась к себе.
Маркус крепко обнял Фиби. Его сердце билось быстрее, и их песни крови утеряли общий ритм.
– Я начинаю сомневаться, стоило ли приезжать сюда.
– А я ничуть не сомневаюсь. Конечно стоило! – Фиби счастливо вздохнула. – Я выбираю тебя, Маркус Макнил. Я выбираю это место. Я выбираю просыпаться здесь по утрам рядом с тобой, окруженная воспоминаниями и призраками, без электричества и с разваливающимся сараем. – Фиби не разжимала рук, пока сердце Маркуса не начало успокаиваться и их сердца снова не забились в одном ритме.
Отныне и навсегда.
– Ты ведь и подумать не могла, что мы окажемся здесь, – сказал Маркус. – Это совсем не похоже на пляж в Индии.
– Ничуть, – согласилась Фиби, подумав о Пикеринг-Плейсе с его изящной мебелью и о величии Сет-Тура.
Она посмотрела на дом Макнила, и ход ее мыслей пошел в другом направлении. Фиби думала об утратах, случившихся внутри этих стен, и о радостях, которые ожидают их с Маркусом.
– Я и не подозревал, как много это место значило для меня, – произнес Маркус.
Крепко взявшись за руки, они стояли и смотрели на ферму, где Маркус жил в далеком XVIII веке. Теперь это был его дом. Ее дом. Их дом.
– Добро пожаловать домой, – сказала Фиби.
Отныне и навсегда, пели их сердца.
