– Не назову Джорджем, – возразил Филипп, поглаживая грифона по голове.
– Тогда как? Золотистый подойдет? – предложила Агата.
Филипп покачал головой.
– А как тебе Щебетун? – предложила Сара. – Хорошее имя для птички.
– Не птица, – хмуро посмотрел на Сару Филипп.
– Так скажи нам сам, – не выдержала я.
Мне не нравилось, что между моим сыном и существом, явившимся со страниц сказки, так быстро возникла крепкая дружба.
– Секрет. – Филипп поднес к губам пухлый пальчик. – Ш-ш-ш.
У меня закололо в большом пальце. Знак предостережения.
Имена важны. Так говорила мне Изабо, назвав множество имен Мэтью.
Можешь звать меня Коррой. Огнедышащая дракониха, вызванная моим первым заклинанием, мой фамильяр, намекала, что сообщила не настоящее имя, а одно из имен. Настоящее имя позволило бы мне вызвать дракониху даже из того неведомого места, которое она именовала домом.
– Папе скажу, – объявил Филипп, переключая свою благосклонность на отца.
Мэтью присел на корточки, приготовившись слушать.
– Полло, – произнес Филипп.
Грифон взмахнул крыльями, затем еще раз и поднялся в воздух, словно ожидая, когда его призовут.
Послышался удар металла о камень, потом раздался звон, возвещая о чем-то знаменательном.
Я оглянулась вокруг, ища источник звука. У ног Филиппа лежал серебряный наконечник стрелы: совсем маленький и очень острый.
Грифон парил у Филиппа над головой, ожидая новых приказаний хозяина.
– Полло? – переспросила Сара. – Какое-то куриное имя.
– Это Аполлон, – пояснил Мэтью, с тревогой глядя на меня. – Брат-близнец богини Дианы.
Бекка с Филиппом играли на мягкой овечьей шкуре в нашей спальне. В данный момент им вполне хватало кубиков, игрушечного грузовика и табуна пластмассовых лошадок.
Грифона вновь заперли в кладовой.
– Теперь я понимаю, отчего призраки паслись рядом с книгами по мифологии. Они хотели заблаговременно предупредить меня о появлении Аполлона, – сказала я, наливая себе вина в бокал.
Обычно я не притрагивалась к вину до вечера, но события этого дня позволяли сделать исключение.
– Много ли тебе известно о брате богини Дианы? – спросил Мэтью.
– Немного, – ответила я, разглядывая серебряный наконечник. – В одной из книг Филиппа были кое-какие сведения о нем. Помню, там упоминались три силы.
Светящееся зелено-золотое пятно возле очага увеличилось и превратилось в моего умершего свекра.
– Дед! – воскликнула Бекка, показывая ему лошадку.
Филипп-старший улыбнулся внучке и пошевелил пальцами. Потом выражение его лица стало серьезным, и он произнес по-латински:
Constat secundum Porphyrii librum, quem Solem appellavit, triplicem esse potestatem, et eundem esse Solem apud superos, Liberum patrem in terries.
– Согласно книге Порфирия, где он назван Солнцем, сила его имеет троичную природу, будучи Солнцем на небе и отцом Свободы на земле, – поспешила перевести я.
Не задав прямого вопроса, я нарушила неписаное магическое правило, однако это не помешало мне получить сведения от призрака. Такая информация была очень редкой и крайне ценной.
– Порфирия? – удивился Мэтью, удивленный моими познаниями. – Когда тебе удалось это запомнить?
– Я ничего не запоминала. Мне помог твой отец. Он любит наблюдать за нашими детьми.
Et Apollinem apud inferos. Внимание Филиппа-старшего было приковано к внуку.
– И Аполлон в аду, – отупело произнесла я.
Наконечник стрелы сверкал на солнце, освещая золотистые и черные нити, связывающие его с миром.
Unde etiam tria insignia circa eius simulacrum videmus: lyram, quae nobis caelestis harmoniae imaginem monstrat; grypem, quae eum etiam terrenum numen ostendit, – продолжал Филипп.
– Таким образом, свойства его могут быть представлены тремя предметами: лирой, символизирующей небесную гармонию; грифоном, показывающим, что он обладает властью и над землей.
Слова, произносимые мной, напоминали заклинание. Их древнее значение эхом отдавалось по всей комнате.
Et sagittas, quibus infernus deus et noxius indicatur, unde etiam Apollo dictus est, – добавил Филипп-старший.
– И стрелами, указывающими на то, что Аполлон – бог инфернальный и приносящий вред, отчего он и зовется разрушителем.
Мои пальцы сомкнулись вокруг серебряного наконечника стрелы, полученного Филиппом в подарок от грифона.
– С меня хватит! – Мэтью вскочил на ноги. – Мне ровным счетом наплевать, откуда взялся этот грифон или насколько велико желание Филиппа оставить его в качестве домашней зверюшки. Пусть грифон убирается!
– Убирается… куда? – спросила я, качая головой. – Мэтью, у нас вряд ли есть выбор. Грифон подчиняется Филиппу, а не нам с тобой. Аполлон появился здесь не без причины.
– Если эта причина как-то связана с разрушением и наконечник стрелы, брошенный на пол, – лучшее тому доказательство, пусть грифон поищет себе другой дом. – Мэтью решительно замотал головой. – Мой сын не будет игрушкой в руках богов или богинь. Я знаю, это ее вина.
Мэтью до сих пор возмущался соглашению, которое почти два года назад я заключила с богиней, чтобы спасти его жизнь. В обмен я разрешила ей пользоваться моей жизнью.
– Быть может, мы напрасно волнуемся и грифон – всего лишь безобидный подарок, – предположила я.
– Она не делает безобидных подарков. Интересно, что богиня вздумает подарить Ребекке, когда у девчонки проснется интерес к магии? Золотую лань? Медведя? – Глаза Мэтью помрачнели от гнева. – Нет, Диана! Я этого не допущу!
– Ты же сам говорил, что мы не можем делать вид, будто у близнецов в крови нет никаких магических задатков, – сказала я, взывая к разуму мужа.
– Магия – это одно. Грифоны, богини, ад и разрушения – нечто диаметрально противоположное. – Гнев Мэтью продолжал нарастать. – Ты такой судьбы хочешь для нашего сына?
И отец Свободы на земле. Голос Филиппа-старшего был едва слышен. Он с печалью смотрел на Мэтью. Ну почему у Мэтью всё всегда так мрачно? Ни лучика света.
Этот вопрос я слышала от Филиппа и раньше. Простой вопрос, на который нелегко ответить. Вера Филиппа, бешенство крови, гипертрофированная совесть окрашивали собой всё. Тем драгоценнее была его радость, неожиданные улыбки и способность прощать. Но такое случалось, когда он мог подняться над своими мрачными чувствами.
– Ты просишь меня наложить на Филиппа ограждающее заклинание? – (Мой вопрос шокировал Мэтью.) – Если Филипп – прядильщик и если рядом с ним не будет Аполлона, такое заклинание – единственный способ растить нашего сына в безопасной обстановке, – сказала я. – Аполлон сможет постоянно находиться рядом с Филиппом, чего при всем желании не получится у нас с тобой. Они станут закадычными друзьями.
