– Шестнадцать лет прошло с тех пор, как родилась моя дочь, – тихо сказал он, – шестнадцать лет. Я не лгал, когда отказывался верить, что наш брак будет бесплодным. Но даже не представлял, что это случится так скоро… – он снова скользнул рукой под плащ Джоанны и нежно, почти благоговейно положил ладонь на ее живот: – Когда?
– Посмотрим, что скажет повитуха, но я думаю, малыш родится летом. – Джоанна положила свою руку поверх его ладони, будто они баюкали ребенка, защищая его от опасностей, ожидающих во внешнем мире.
Она была так уверена, что будет мальчик, будто сам Господь шепнул ей об этом на ухо, и решительно отказывалась думать о плохом, и не вспоминать о маленькой гробнице в соборе Монреале. Одарив Раймунда улыбкой, которую он запомнит до конца жизни, она сказала:
– Достаточно скоро, чтобы люди могли сосчитать на пальцах. В июле.
Глава XI
Замок Гайар, Нормандия
Февраль 1197 г.
Новую крепость Ричарда записали в казначейский реестр как Замок Скалы, хотя сам он и все остальные называли замок шутливым именем, данным ему, когда строительство начиналось – замок Гайар, что по-французски значило «дерзкий», или же «наглый». Но Ричард имел в виду куда больше, чем стратегическое размещение речной крепости. Ниже замка он возвел новый городок, Пти-Андели, окруженный стеной, и перекрыл дамбами два потока, сформировав между замком и городом защитное озеро, после чего, по предложению архиепископа Руанского, город переименовали в Гранд-Андели. Андели, остров на Сене, должен был стать местом для укрепленного королевского дворца, а на островке поменьше, называвшемся Бутаван, предстояло возвести форт. В более амбициозных планах предполагался еще двойной частокол, который блокирует движение по реке.
А на обрыве, там, где утес возвышался на три сотни футов над Сеной, вырастут величественные стены замка Гайар – итог всего, что Ричард усвоил за двадцать пять лет непрерывной войны, цитадель, нежно именуемая им «прекрасная дочка», должна стать неприступной, как врата самого рая.
Андре был отлично осведомлен о смелых планах кузена относительно будущего Андели. Он восхищался Ричардом, отваживающимся так высоко воспарять в мечтах, хотя сомневался, будет ли энтузиазм короля так же ярко пылать по мере того как будут идти годы. Он считал, что превращение грандиозного замысла Ричарда в нечто реальное займет по меньшей мере лет десять. Поэтому был поражен, когда в этот ветреный февральский вечер увидел, как много здесь сделано после его прошлого посещения.
Вокруг выросла целая деревня из деревянных домиков и бараков для рабочих, стражников и для хранения припасов, и повсюду Андре наблюдал бурную деятельность. Люди с кирками, долотами и молотами вырубали глубокие рвы в твердом камне. Другие, одевшись потеплее для защиты от зимней стужи, взбирались по строительным лесам на стены. Кузнецы ковали инструменты, плотники следили за распилкой бревен, подсобные рабочие сгибались под тяжестью грузов, вывозили на тачках песок и камни, сновали мальчишки-водоносы, спеша отозваться на окрик: «Воды, парень!». Андре это зрелище напомнило разворошенный муравейник со снующими во все стороны обитателями.
– Мы больше не сможем смешивать строительный раствор, пока не потеплеет, – сказал Ричард так, словно испытывал личную неприязнь к природе, мешающей его планам. – Но пока еще можем копать. Внешний ров должен быть тридцать футов в ширину и двадцать в глубину. Пойдем, я все тебе покажу.
Надеясь, что его не заставят лазать по лесам, Андре бодро пошел вслед за Ричардом через мост во внешний двор. Тот имел треугольную форму, и Андре сразу понял, что он будет весьма эффективен в качестве барбакана. Даже если предположить, что нападающие продвинутся так далеко – что вряд ли, поскольку с трех сторон крепость защищали гладкие меловые скалы, – они окажутся отрезанными от среднего двора вторым глубоким рвом и высокой стеной с двумя круглыми башнями по краям.
После того как они пересекли второй мост, Ричард указал на стену посреди среднего двора, сказав, что здесь разместятся часовня и конюшни. Внутренний двор окружит еще один ров, но самой его надежной защитой станут толстые ребристые стены с круглыми башнями через каждые девяносто футов. Вражеские саперы не смогут подобраться к ним с подкопами, не подставляясь под огонь сверху. Ричард показал Андре, где поставят прямоугольную надвратную башню, и они пересекли еще один мост во внутренний двор.
Андре был поражен, увидев, что уже начались работы над огромным донжоном редкостной цилиндрической формы, с выступом, как нос корабля, и походившим на донжон, который Ричард возвел в Иссудене. Шовиньи восхищался тем, что главная башня встроена прямо внутри стены внутреннего двора, такого ему видеть раньше не доводилось. Такой же восторг вызвало у Андре и другое нововведение Ричарда – длинный пологий цоколь в основании главной башни, от которого будут рикошетить камни и стрелы, выпускаемые с бастиона, они нанесут еще больший урон атакующим и затруднят работу их саперам.
Но это еще не все, горделиво заверил Ричард. Конечно, на окружающих внутренний двор стенах будут выступающие оборонительные галереи, эти временные деревянные сооружения, которые позволят защитникам бросать камни и лить кипяток через отверстия в полу. Но в донжоне эти галереи будут устроены иначе. Он называет их машикулями. Они станут долговременными, из камня, чтобы их не сожгли зажигательными стрелами. А когда Андре, который не слышал о подобном, спросил, как же они будут держаться, Ричард рассказал ему о ложных сводах больше, чем Андре требовалось или хотелось знать.
– Жаль, что ты родился сыном короля, – пошутил он. – Из тебя получился бы прекрасный каменщик!
– Так говорит и мастер Севаль, – улыбнулся Ричард, имея в виду главного приказчика, управляющего затратами на строительство. – По его словам, я напрасно трачу деньги на бригадира каменщиков, поскольку сам мог бы сделать эту работу лучше.
– Знаешь, кузен, ты не просто строитель, ты волшебник. Как, во имя всего святого, тебе удалось выстроить так много и быстро?
– А какой самый мощный стимул?
– Нож у горла?
– Деньги, Андре. Деньги. Когда людям платят за труд, и платят весьма неплохо, тогда они очень стараются. Мастер Севаль утверждает, что в итоге я потратил около одиннадцати тысяч фунтов.
Андре воззрился на него, открыв рот. Совсем недавно Ричард жаловался, что после его коронации потратил семь тысяч фунтов на ремонт своих английских замков – вместе взятых. Ричард устремился к строительным лесам, окружавшим недостроенную стену, и Андре усилием воли заставил себя идти следом, думая про себя, что уже слишком стар, чтобы лазать как горный козел. Но стена, казалось, давала прочную опору: мелкая галька, утрамбованная между опорными стенами из тесаного камня, была покрыта соломой, навозом и парусиной. При взгляде вниз у Андре захватило дух: далеко под ними лежали новые стены Пти-Андели, возвышающаяся над озером дамба соединяла его с Гранд-Андели. За ним Сена, мшисто-зеленая в блеклом свете февральского солнца, величаво катила воды в сторону Узкого моря. Андре попытался представить, как сможет деревянный частокол противостоять сильному течению; попытался и не смог, хотя и не сомневался, что Ричард это сделает, даже если ему придется самому забивать сваи.
