Карли как раз говорила, что будет приманкой. Я сомневалась, смогу ли смотреть на все это, но все же смогла. Плохо только, что в ролике не видно Щитов и магии. Про Щиты можно догадаться: их обтекает пламя, а пули на них сгорают. Я усилием воли очистила сознание и принялась тщательно анализировать то, что видела. Правда, иногда сильно кривилась. Оказывается, я орала во все горло, пока колотила по Щиту глазуна. Прямо как маленькая девочка.
Эвакуацию Карли показали только мельком; все-таки это же мой канал, поэтому вряд ли Карли будут уделять внимание. А потом перешли к рапорту. Я была то еще пугало. Грязь и сажа по всему лицу – это я вытирала слезы. Глаза красные и опухшие, даже и не скажешь, что они светло-карие. Вся одежда в грязи, в пепле, в каких-то пятнах, а волосы, которые вообще-то русые, у корней стали почти черными – потемнели от пота. И мой хвост набоку весь растрепался. Но в каком-то смысле даже и неплохо: девушка из ролика, которую хотелось срочно засунуть под душ, все-таки похожа на меня. Охотник ведь не должен выглядеть как видзвезда. Он должен выглядеть… вот примерно как я.
Потом вступили ведущие и начали наперебой охать и стенать. Это уже было скучно. Хотя кое-что интересное я уловила. Они преподносили сюжет так, будто все это случилось по ту сторону Прайм-Барьера. Но почему речь только о Прайм-Барьере? Разве цивы знают, что твари проникают через второй? Или для них только первый важен?
Больше ничего особенного я не услышала и переключила на канал Карли. Ее ужасно много снимали, и это меня порадовало. Когда она сказала «Я буду наживкой», камеры наехали на нее и дали крупный план, словно в старом кино.
Я переключила на новости. Кажется, мы не единственные, у кого сегодня были столкновения. В новостях такого оказалось полным-полно. Ас наткнулся на еще один рой ноккеров, правда поменьше нашего. Его застали врасплох, поэтому он справился не так быстро, как мы с Гончими. Паладину попались три красных колпака
[16] и плачея – их еще иногда называют банши
[17]. Паулз и Тобер уложили кетцелей – это мини-версия драккена, только у них есть крылья с ярким оперением и они могут летать. Правда, кетцели по сравнению с драккенами – безобидные овечки; у нас деревенские охотились на них по-простому, без Охотников. Но для изнеженного цива пикирующий кетцель – жуткое зрелище. Надо сказать, Паулз совладал с кетцелем куда проворнее, чем Ас со своими ноккерами, но Паулза не застали врасплох.
Новости так и кишели «прорывами», как их тут называли. Снова и снова говорилось, что все происходит по ту сторону Прайм-Барьера. Ведущие сыпали гипотезами, будто пятна на солнце ослабляют Барьеры или какие-то генераторы нуждаются в замене.
Как они все это излагали насчет «прорывов» – вот что больше всего цепляло. Они вовсе не брызгали слюной от негодования, а, наоборот, говорили довольно бесстрастно. По моим ощущениям, они о чем угодно говорили бы точно так же. Казалось, их гораздо больше занимает не поломка генератора, а то, что ответствен за этот генератор чей-то приятель или родственник, который плохо делает свою работу. Выходит, ведущие заговаривают зрителю зубы: дескать, все в порядке, ничего страшного не происходит. Как-то это неправильно.
Я вдруг поняла, что смертельно устала. После битвы вполне нормальное состояние.
– Расписание на завтра, – произнесла я в перском.
Двое трепачей-ведущих вдруг пропали с экрана, а вместо них возник оружейник.
– Э-э-э… Сэр? – пролепетала я.
Он поднял глаза и, увидев меня, как будто слегка опешил.
– Охотница Рада, – вспомнил он. – Ты, очевидно, сказала нечто такое, что твой компьютер счел мое вмешательство необходимым.
– Я всего-то спросила про завтрашнее расписание, – объяснила я.
Оружейник кивнул.
– Тебе не нужен выходной? – спросил он. – Если тебя шатает после битвы, положен выходной.
Я помотала головой. Он улыбнулся мне уже по-настоящему, одобрительно:
– Ну и хорошо. Надо тебе подобрать куратора на замену. – Он посмотрел куда-то вбок и свел брови. – Не возражаешь, если это будет Христовый?
– А, Белый Паладин? Нет, я только «за»! – Ох, вот повезло! – Мы с ним этим утром вроде как нашли общий язык. У меня дома… в смысле в моих прежних краях, есть Христовые. Мы с ним поладим.
– Прекрасно. Пока следуй сегодняшнему расписанию. С Белым Паладином встретишься в столовой. Ты уже знаешь, что он, как и ты, ранняя пташка. Он тебя проинструктирует насчет ваших угодий.
Я не успела сказать спасибо и даже вообще раскрыть рот, как на экране снова замелькали новости. Опять показывали нас с Карли. Я уже не знала, что и думать обо всем этом. Ладно хоть ничего про нас не насочиняли.
Я уже хотела выключить, но вдруг на экране появился незнакомый мне Охотник.
– Охотница Рада, – позвал он с экрана.
На вид он казался постарше Паладина – лет двадцати пяти. Коренастый, с темно-русыми волосами и дружелюбным взглядом.
Я невольно запахнулась поплотнее в халат. А то на меня смотрит какой-то незнакомый парень, а под халатом-то у меня ничего нет!
– Э-э… Да? – недоуменно булькнула я. Прозвучало глупо.
– Я Охотник Трев. Ты еще не знаешь: мы тут собираемся после ужина в главной гостиной, так что если захочешь, присоединяйся, – сказал он и подмигнул. – У нас есть попкорн: с карамелью, с сыром, сладкий с корицей и масляный…
Вот если бы он не сказал про попкорн, я бы вежливо отказалась. Но попкорн! Я его обожаю. Мы делали масляный попкорн дома, это у нас было вроде лакомства, но все остальные, которые он перечислил, я никогда не пробовала. Поэтому у меня тут же потекли слюнки. Ммм, вкусненький, горячий, соленый… Для попкорна всегда время найдется.
– Уже иду, – ответила я.
Я натянула мягкие серые штаны и мешковатую темную кофту, отыскала домашнюю обувь помягче и сказала перскому:
– Главная гостиная.
Почему-то у меня мелькнула мысль, что там будет Джош, – я глянула в зеркало, проверяя, в порядке ли прическа.
И тут же обругала себя за глупость. Ну откуда там взяться Джошу? Здесь же живут Охотники, а не Псаймоны. К тому же он дядин личный помощник. Он наверняка занят.
И опять штаб показался мне до странности пустым. В коридорах мне попался всего один человек, да и того я видела издали. Где же люди, которые готовят еду, прибираются? В Монастыре ты то и дело на кого-то натыкаешься…
Правда, в Монастыре все встают в одно и то же время. Ночью на Охоту никто не ходит, разве только по крайней необходимости. Скажем, если пришлецы утащат ребенка в одном из поселений. Так-то в Монастыре и в Сэфхэвене живут три тысячи человек. А тут, в штабе, – сотен пять. Да и то от силы.
